Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом
Шрифт:
– Ах вот как! И зачем же ты приглашаешь детектива в чужие дома?
Мистер Макичерн было приступил к ответу, но одернул себя. Никогда прежде он не постигал всю глубину и истинность поговорки про огонь и полымя. Чтобы очиститься, он должен будет упомянуть свои подозрения по адресу Джимми, а также свои причины для этих подозрений. А это означает разоблачение его прошлого. Сцилла и Харибда, иначе не скажешь.
По его виску поползла капля пота.
– И что вышло? – сказал сыщик. – Очень хитроумная идея, да только вы не предусмотрели, что в доме может работать настоящий детектив. Когда
– Это ошибка, – начал Макичерн, но тут дверная ручка повернулась.
Сыщик оглянулся через плечо. Макичерн свирепо онемел. Завершающий удар! Не хватало только свидетелей положения, в котором он очутился.
В бильярдную небрежной походкой вошел Джимми.
– Дривер сказал мне, что вы здесь, – сообщил он Макичерну. – Не могли бы вы уделить мне… О-о!
Едва ручка повернулась, сыщик спрятал свой револьвер – осмотрительность входила в число наиболее важных заповедей молодых людей в сыскном агентстве Рэгга, – но замаскировать наручники много труднее. Джимми застыл, с удивлением разглядывая запястья Макичерна.
– Какая-то салонная игра? – осведомился он с интересом.
Сыщик заговорил конфиденциальным тоном:
– Дело обстоит так, мистер Питт. Тут тишком такое готовилось! В замок пробралась шайка грабителей. И этот тип – один из них.
– Как! Мистер Макичерн?
– Да, он взял это имечко.
Джимми лишь с трудом удержался от того, чтобы осведомиться у мистера Макичерна, не пьянство ли довело его до такого падения. Он удовлетворился скорбным кивком в сторону закипающего арестанта. Затем перешел на роль его адвоката в суде.
– Не понимаю! – сказал он. – Откуда вы это взяли?
– Так сегодня днем я поймал его кореша – субъекта, который назвался Гейлером.
– Я его знаю, – сказал Джимми. – На самом деле он детектив. Его сюда ввел мистер Макичерн.
Челюсть ищейки отвисла, словно после точного апперкота.
– Чего-о? – сказал он слабым голосом.
– Так я же вам говорил… – начал мистер Макичерн, но сыщик сосредоточился на Джимми. В него все глубже заползало гнетущее предчувствие катастрофы. Как в тумане он начал соображать, что дал маху.
– Да, – сказал Джимми. – Уж не знаю почему, но мистер Макичерн опасался, что кто-то попытается похитить колье леди Джулии Башли, и потому выписал из Лондона этого Гейлера. Возможно, взял на себя чуть больше, чем допускает этикет, но никакого криминала это не составляет. Так что вы сделали с почтенным мистером Гейлером?
– Запер в угольном подвале, – скорбно поведал сыщик. Мысль о приближающемся объяснении с ищейкой в человеческом облике, столько от него натерпевшейся, не слишком его взбодрила.
– Заперли в угольном подвале? – повторил Джимми. – Ну-ну! Полагаю, ему там уютно. Вероятно, он занят слежкой за тараканами. Тем не менее вам, пожалуй, следует пойти и выпустить его оттуда. Если вы принесете извинения, не
– Я даже не думал…
– Это, – сказал Джимми сочувственно, – если мне дозволено будет так выразиться, самый главный просчет, который вы, детективы, постоянно допускаете. Вы действительно никогда не думаете.
– Мне даже в голову не пришло…
Он вытащил из кармана ключ от наручников и повертел в пальцах. Макичерн испустил глухой рык. Этого оказалось достаточно.
– Если вас не затруднит, мистер Питт, – заискивающе сказал сыщик, сунул ключ в руку Джимми и сбежал. Джимми отпер наручники. Макичерн растер запястья.
– Остроумное приспособленьице, – сказал Джимми.
– Весьма вам обязан, – проворчал Макичерн, не поднимая головы.
– Не стоит благодарности. Был только рад. Уж эти мне косвенные улики! От них одни неприятности, не правда ли? Один мой знакомый в Нью-Йорке на пари забрался ночью в дом, и по сей день владелец дома убежден, что он профессиональный взломщик.
– Что-что? – быстро сказал мистер Макичерн.
– Зачем говорить «знакомый»? К чему между нами уклончивость и увертки? Вы совершенно правы. Звучит, конечно, много романтичнее, но в конце-то концов вам нужны голые факты. Очень хорошо. Я забрался к вам в дом в ту ночь на пари. Вот и вся кристальная истина.
Макичерн молча сверлил его взглядом, и Джимми продолжал:
– Вы собирались спросить, а почему со мной был Штырь Муллинс? Ну, Штырь часом раньше залез в квартиру ко мне, и я захватил его с собой в качестве, так сказать, гида, философа и друга.
– Штырь Муллинс сказал, что вы – громила из Англии.
– Боюсь, я ввел его в легкое заблуждение. Перед тем я был на премьере спектакля под названием «Любовь и взломщик» и сообщил Штырю кое-какие технические сведения, полученные от моего приятеля, который играл главную роль. Я, когда вошел, сказал вам, что поговорил с лордом Дривером. Так он сообщил мне, что познакомился в Лондоне с этим самым актером – его фамилия Миффлин, Артур Миффлин – как раз перед тем, как познакомился со мной. Он сейчас в Лондоне, репетирует, освежая спектакль, который они привезли из Америки. Вы понимаете всю важность этого факта? Ведь если вы сомневаетесь в моей истории, вам достаточно найти Миффлина… Я забыл, в каком театре они будут играть, но вам и секунды не потребуется, чтобы это выяснить… и он подтвердит. Вы удовлетворены?
Макичерн промолчал. Еще час назад он до конца отстаивал бы свою веру в преступную деятельность Джимми, однако события последних десяти минут его ошеломили. И вызвали реакцию почти в пользу Джимми.
– Вот что, мистер Макичерн, – сказал Джимми. – Не могли бы вы спокойно послушать меня минуту-другую. Ведь у нас нет ни малейшей причины вцепляться друг другу в глотку. Почему бы нам не стать друзьями? Давайте пожмем друг другу руки и покончим с этой войной. Полагаю, вы понимаете, почему я вас искал? – Макичерн промолчал. – Вы ведь знаете, что ваша дочь разорвала помолвку с лордом Дривером?