Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

Вудхаус Пелам Гренвилл

Граф встал и бросил окурок в пепельницу.

– Покедова, – сказал он с дружеским кивком. – Я бы остался, да нельзя. Последняя моя передышка до конца танцев.

Он ушел, а мистер Макичерн остался сидеть в кресле, жертва борений самых разных эмоций.

Глава 29. Последний раунд

После ухода графа не прошло и нескольких минут, как размышления мистера Макичерна были вновь нарушены. На этот раз вошедший оказался незнакомым – смуглый бритый мужчина. Он не был облачен в вечерний костюм и, следовательно, не

мог принадлежать к гостям. Мистер Макичерн не знал, кем его следует счесть, но затем припомнил, что видел его в гардеробной сэра Томаса. Камердинер рыцаря!

– Не могу ли я поговорить с вами, сэр?

– В чем дело? – осведомился Макичерн, глядя на него очень хмуро. Он еще не оправился от воздействия философских рассуждений лорда Дривера. Его мозг словно окутывала туманная пелена. Из слов его сиятельства вытекало, что у него за спиной что-то происходило, а мысль о том, что Молли его обманывает, абсолютно не укладывалась ни в какие рамки и не поддавалась освоению. Он смотрел на камердинера тупым взглядом. – В чем дело? – спросил он еще раз.

– Должен извиниться за свое вторжение, но я подумал, что прежде следует поговорить с вами, а уж потом представить сэру Томасу мой отчет.

– Ваш отчет?

– Я сотрудник частного сыскного агентства.

– Что-о?

– Да, сэр. Рэгга. Возможно, вы о нас слышали. В Холборн-Барс, многие годы успешной деятельности, узкая специализация – разводы. Несомненно, вы видели наши объявления в газетах. Сэр Томас обратился к нам с просьбой прислать агента, и шеф выбрал меня. Я работаю там уже несколько лет. От меня, как я понял, требовалось осуществлять общее наблюдение. Сэр Томас, как выяснилось, конкретно никого не подозревал. Мне, так сказать, предписывалось быть тут на всякий случай. И мое присутствие оказалось крайне удачным, не то драгоценности ее милости были бы похищены. В этот самый вечер я захлопнул мышеловку.

Он умолк, сверля проницательным взглядом экс-полицейского. На Макичерна его слова произвели явное впечатление. Джимми покусился на колье во время представления? Или Штырь?

– Скажите, – спросил он, – это был рыжий…

Сыщик смотрел на него с непонятной улыбкой.

– Нет, он не рыжий. Вы как будто заинтересовались, сэр. Я так и полагал. Сейчас я вам все изложу. Этого субъекта я заподозрил, едва он появился в замке. И могу сказать, мне тогда же крайне странным показалось то, как он получил сюда доступ.

Макичерн даже вздрогнул. Значит, не только он усмотрел неладное в том, как Джимми сошелся с лордом Дривером!

– Продолжайте, – сказал он.

– Я заподозрил какую-то игру и понял, что попытка намечена на сегодня, поскольку в доме будет, так сказать, полный кавардак из-за спектакля. И я не ошибся. Весь день я старался держаться поближе к драгоценностям, и вот, как я и думал, является этот субъект. И он едва в дверь вошел, как я его сцапал.

– Отлично! Вам пальца в рот не клади.

– Ну, он сопротивлялся, но, будучи посильнее и зная кое-какие приемчики, я быстро надел на него браслеты, а потом запер в погребе. Вот как все было, сэр.

Мистер Макичерн ощутил неимоверное облегчение. Если вывод лорда Дривера был верен

и Джимми действительно удалось обворожить Молли, то это было поистине спасение в последнюю минуту. С выражением Nunc Dimittes [31] на лице он достал портсигар и протянул его сыщику. Сигара из запаса для собственного употребления представляла собой выражение высшей степени одобрения и доброжелательности – особая награда немногим избранным, действительно ее заслужившим.

31

Ныне отпущаеши (лат.).

Обычно сигару принимали почтительно, но на этот раз произошло нежданное отклонение от церемониала: в тот момент, когда он открывал портсигар, нечто холодное и жесткое сдавило его запястья, послышался щелчок, затем второй, и, в ошеломлении подняв глаза, он увидел, что сыщик отпрыгнул и теперь со зловещей улыбкой смотрит на него над стволом маленького, но на редкость безобразного револьвера.

Невинен человек или виновен, в любом случае, едва он ощутит наручники на запястьях, его первым движением будет избавиться от них. Чисто машинальное побуждение. Мистер Макичерн натянул стальную цепь так, что у него на лбу вздулись жилы. Его массивное тело сотрясалось от ярости.

Сыщик наблюдал за его потугами с явным удовольствием. Только виновный мог так яростно напрягать мышцы и дергать цепь.

– Бесполезно, друг мой, – сказал он.

Его голос заставил мистера Макичерна опомниться. В первый момент шока первобытный человек в нем разметал все рогатки самообладания. Он бездумно вырывался и только. Теперь он опомнился. И гневно потряс скованными руками.

– Что это значит? – взревел он. – Какого…

– Поменьше шума, – резко приказал сыщик. – Назад! – крикнул он, когда экс-полицейский сделал шаг к нему.

– Да вы знаете, кто я такой? – взревел Макичерн.

– Нет, – сказал сыщик. – Потому-то ты и в браслетах. Хватит валять дурака, твоя игра проиграна, или ты еще не понял?

Макичерн безнадежно прислонился к бильярдному столу. Его охватила слабость. Мир вокруг утратил реальность. Или, пришло ему в голову, он сошел с ума?

– Так-то лучше, – сказал сыщик. – Тут и стой. Ничего такого ты выкинуть не можешь. А игра была на редкость, не спорю. Ты все обдумал – случайно встретил старого друга из Нью-Йорка. Устроил, чтобы его пригласили в замок. Мило, мило. Нью-Йорк, как бы не так! Да он Нью-Йорка и в глаза не видел, как я Тимбукту. Я его сразу раскусил.

Макичерн начал смутно улавливать истинное положение дел. Идея, что раз схвачен не Штырь, то это может быть только Джимми, полностью завладела его сознанием, и только теперь до него дошло, что предметом дискуссии мог быть мистер Гейлер.

– Гейлер!

– Он самый. И знаешь, что у него хватило наглости сказать мне? Да будто он занимается тем же, чем я. Детектив! Он сказал, что ты его сюда выписал. – При этом воспоминании он весело рассмеялся.

– Так и есть, идиот! Я его нанял.