Безрассудный наследник
Шрифт:
Мой отец сжал мою руку, которая покоилась на его предплечье. Но я не была настолько глупа, чтобы думать, будто он пытается меня успокоить. Нет, он делал это, чтобы я не убежала. Не то чтобы я далеко ушла на этих шпильках или со всей охраной.
Я закрыла глаза и медленно вздохнула.
Наконец-то этот день настал. Я собиралась выйти замуж за Николая, наследника русской мафии Десолейшена. Человека, который, по общему мнению, был… плохим.
И он должен был стать моим мужем, к лучшему или худшему.
Тело отца рядом со мной было напряженным,
Он смотрел на меня всего секунду. Я заметила смягчение на его лице, или, может быть, это было принятие желаемого за действительное — маленькая девочка смотрит на своего отца, надеясь и молясь, чтобы тот сказал ей, что все будет хорошо.
Но Марко Бьянки был не таким. Он был холоден и тверд, как глыба льда, и когда я увидела его напряженную челюсть, как дрогнул мускул под гладко выбритой оливковой кожей, я не почувствовала… ничего. Ни разочарования, ни печали, только абсолютная безнадежность, что ничего не изменится к лучшему, заполнила меня до отказа. Я смирилась, осмелюсь даже сказать — приняла, что я такая, какая есть, и ничто не сможет этого изменить.
Я снова повернулась лицом вперед и уставилась на большие дубовые двойные двери. Скамейки были заполнены людьми, каждый из которых встал, когда зазвучала традиционная свадебная музыка.
Мое сердце забилось в бешеном ритме, когда я увидела темную и внушительную фигуру Николая в конце прохода. Он ждал меня, ждал, чтобы взять на себя ответственность за меня.
К лучшему или худшему. К лучшему или худшему. К лучшему или худшему.
Именно отец потянул меня вперед, заставив вернуться в настоящее, медленно выдохнуть и быть благодарной за вуаль, потому что она скрывала, как я, несомненно, нервничаю.
Если бы я не держалась одной рукой за свой букет, а другой — за предплечье отца, я бы знала, что мои пальцы дрожат.
Проход к алтарю показался вечностью. Я чувствовала на себе взгляды всех присутствующих, они ощущались как тяжелый груз, который давил на меня все сильнее, сильнее, сильнее. А потом как будто кто-то нажал кнопку «быстро».
Все было как в тумане: как отец передавал меня будущему мужу, как Николай подвел меня по двум ступенькам к алтарю, как произносил слова священник. Я ощущала тяжесть своей руки в руке Николая, и единственное, что я слышала, — это учащенное дыхание в ушах.
Вдох и выдох. Вдох и выдох.
И тут я почувствовала, как Николай сжал мою руку, а затем поставил меня так, что я оказалась обращена лицом к нему. Он долго смотрел на меня сверху вниз, прежде чем приподнять вуаль. Ощущение было сюрреалистичным, как будто я плыву под водой, все вокруг настолько плотное, что я не могу найти спасения, не могу выбраться на поверхность. Но чем дольше я смотрела на Николая, тем больше казалось, что все встает на свои места. Успокаивалось.
Реальность врезалась в меня, звуки бомбардировали меня. Я чувствовала пряный аромат
— Да, — сказал он глубоко и низко, его русский акцент казался таким густым в этом слове.
И когда настала моя очередь, я на автопилоте пробормотала в ответ согласие, глядя в его голубые глаза.
Священник произнес еще несколько слов, фразы на латыни, затем последовали традиционные религиозные процедуры, которые заставили нас проделать все необходимые телодвижения.
А потом все было готово. Завершено, скреплено шестью маленькими словами, произнесенными по-английски.
— Теперь вы можете поцеловать свою невесту.
Уголок рта Николая медленно искривился в ухмылке, его руки легли по обе стороны от моего лица, а большие пальцы провели по скулам.
— К лучшему или худшему, принцесса, — он нежно провел большим пальцем по моей нижней губе. — Теперь ты моя, куколка.
А потом он наклонился, его рот прижался к моему, его губы оказались удивительно мягкими. Я была немного шокирована, когда почувствовала, как его язык проводит по контуру моих губ. Я задохнулась: от первого поцелуя электричество пробежало до кончиков пальцев на руках и ногах.
Мои глаза закрылись, когда он снова провел языком по моим губам, когда я услышала низкий и глубокий стон, вырвавшийся из его горла.
Мой рот открылся сам собой. И когда он проник внутрь, приняв мою капитуляцию, прикоснулся своим языком к моему, я почувствовала только вкус обжигающего мужчины. Все, что я чувствовала, — это запах Николая. Все, что я чувствовала, — это мой муж.
И теперь я полностью принадлежала ему.
Глава 12
Амара
— Ты напьешься, Рasserotta, — голос матери был тихим, но тон — жестким, как будто она сердилась, что я пью уже третий бокал шампанского.
На собственной свадьбе.
И поскольку я уже чувствовала кайф, мне не хотелось успокаивать ее и останавливаться.
Весь день прошел как в тумане, и единственное, что помогало моим нервам, — это алкоголь. Я думала только о том, что произойдет сегодня вечером, когда прием закончится и Николай отведет меня наверх, в наш номер для новобрачных.
От одной этой мысли я потянулась к ножке бокала с шампанским, поднесла фужер ко рту и допила его до дна, после чего взяла у проходящего мимо официанта еще один.
Я чувствовала, как мама хмурится, слышала, как она неодобрительно щелкает языком, но не обращала на нее внимания. Мое лицо порозовело от алкоголя, но я чувствовала себя хорошо. Чувствовала, что весь стресс последнего месяца уходит. К счастью.
Я окинула взглядом обширный бальный зал, массивная хрустальная люстра, висевшая в центре, отбрасывала золотистые блики хрустального света на все вокруг и создавала впечатление сказки, а не моего кошмара.