Безрассудный наследник
Шрифт:
Но я знала, что лучше не спрашивать об этом в присутствии посторонних. Не факт, что мама рассказала бы мне, даже если бы мы были одни. Может, она и любит меня, хочет защитить и оградить от ужасов нашего мира, как только может, но она так долго была вынуждена подчиняться моему отцу, что ее лояльность — ее страхи — склоняются к нему. Всегда.
И сказать мне что-то, что он не одобрил бы, означало пойти против Марко Бьянки.
Даже для женщины, которая родила меня, я была на втором месте.
Глава 5
Николай
Я
А я все еще сидел здесь, в арендованной машине, с сигаретой в губах и членом тверже гранита.
И все из-за Амары Бьянки, моей будущей, едва ставшей официально взрослой женщины, которая чертовски великолепна.
Честно говоря, я был чертовски удивлен тем, насколько она красива. Потому что Марко Бьянки не был красавцем, с его приземистым телосложением, лишним весом и высокомерием, которое делало его еще более уродливым.
Но стоило мне увидеть, как Амара выходит из своего дома, а за ней следует ее более взрослая версия, как я тут же почувствовал укол вожделения при виде своей восемнадцатилетней невесты. У нее было стройное, подтянутое тело, длинные черные волосы, которые касались ее талии при каждом шаге, и безупречный оливковый цвет кожи.
Мой член с тех пор был твердым, упирался в молнию джинсов, и все это время ублюдок не ослабевал. Я не видел ее с тех пор, как она вошла в магазин, и у меня чесались пальцы от желания потянуться вниз, вытащить член и подрочить, чтобы ослабить давление в яйцах.
То, что она была чертовски красива, несомненно, сделало бы этот брак гораздо более терпимым.
Я снова поднес сигарету к губам, вдохнул и выдохнул, а затем стряхнул пепел в щель окна. Я докурил сигарету и убедился, что она погасла, прежде чем выбросить ее. Я сосредоточился на магазине, потянулся в карман за пачкой жвачки, как вдруг зазвонил мой мобильный телефон.
Запихнув в себя пару мятных пластинок, я ответил на звонок, не глядя, кто это. Я знал — Дмитрий. Он был единственным придурком, у которого был этот номер, и единственным, у кого хватило смелости позвонить.
— Да? — рявкнул я в трубку и почувствовал, как мое тело напряглось, когда Амара подошла к стеклу, сосредоточив внимание на улице, ее длинные темные волосы были перекинуты через одно плечо.
Все, о чем я мог думать, — это о развратных, низменных вещах, которые хотел бы с ней сделать, о том, как намотаю все эти шелковистые волосы на кулак, откину ее голову назад и обнажу горло. Я бы кусал эту кремовую шею, оставляя следы, чтобы все видели, — она моя. Нам не нужны были ни любовь, ни утешение. Нам нужна была только жесткая похоть, и я, черт возьми, обладал ею в избытке.
Я представлял ее стоящей на коленях, вставлявшим член ей в рот, в горло, слыша ее мычание, чувствуя, как ее мышцы напрягаются, пока я трахаю ее и рассказываю, насколько она моя маленькая грязная шлюха. Но только
Если я вырвал ногти у какого-то придурка за то, что он подрезал меня в пробке, то с того, кто хотя бы подумает что-то непристойное об Амаре, заживо сдеру кожу.
Словно услышав мои мысли, она повернула голову в мою сторону.
Я знал, что на самом деле она не могла меня видеть, не из-за сильно тонированных стекол, но она была умна, обладала интуицией и чутьем, чтобы понять, что за ней наблюдают.
Даже на расстоянии я видел, насколько голубые у нее глаза, и я позволил своему взгляду задержаться на стройном участке ее горла, на V-образном вырезе платья и на женственных ключицах. Ее грудь была не очень большой, но идеально подходила к ее миниатюрной фигуре. Я потянулся вниз и поправил свой член, стиснув зубы от того, как сильно мне хотелось подрочить прямо сейчас.
— Ты вообще меня слушаешь?
Я сосредоточился на брате и откинул голову на сиденье.
— Что?
— Где ты? — прорычал Дмитрий.
— На улице, — я вновь взглянул на магазин и нахмурил брови, когда увидел, что Амара больше не стоит там.
— Да, засранец, конечно. Где? Ты ушел рано, и знаешь, что у нас есть дела, причины, по которым мы вообще здесь.
— Да, блядь, я знаю, — мой голос был таким же резким, как и у Дмитрия. Но мое внимание было сосредоточено не на причинах и не на том, почему мы здесь. Я был сосредоточен исключительно на том, чтобы еще раз взглянуть на свою маленькую итальянку.
Теперь я с нетерпением ждал выходных, чтобы назначить дату свадьбы и оказаться с ней в одной комнате. Мой член снова дернулся, когда я подумал о том, что произойдет после этого.
В первую брачную ночь.
Я собираюсь погубить ее самым отвратительным образом. Я сделаю ее зависимой от моих прикосновений, от моего запаха, от самого моего вида. Она будет как гребаная собака Павлова, ее киска будет становиться влажной и готовой к действию при одной только мысли о том, что я подойду к ней.
Я не должен был думать о том, чтобы осквернить такую красивую, уязвимую девушку. Я знал, что она была невинна во всех смыслах, Коза Ностра печально известна тем, что держит своих женщин под замком, их целомудрие было неприкосновенно, чтобы использовать и продать.
Хотя некоторые группировки Братвы придерживались этой варварской традиции — мой отец был одним из них, — теперь, когда мы с Дмитрием возглавили синдикат Десолейшен, нам было на это наплевать.
Я никогда не понимал этих устаревших традиций, когда девушка была ценна только тогда, когда ее девственная плева оставалась в целостности. Я считал, нужно наслаждаться молодостью и жить так, как тебе хочется.