Безудержный ураган
Шрифт:
Вальдар опустил взгляд и увидел, что запястья Свэлы покрыты синяками. Он стиснул зубы, но ничего не спросил.
— Спасибо вам, огромное человеческое спасибо.
Левир прервал ее жестом руки.
— Не за что еще благодарить, — и тепло улыбнулся. — Ты должна остаться здесь. Здесь никто не посмеет тебя обидеть.
Свэла поднялась, опустила голову и отрицательно закивала.
— Я не могу. Простите, я не могу. Если моя мать жива, а он заметит, что меня нет или узнает, что я была здесь, — зачастила девушка и торопливо выскользнула из палатки.
Левир выскочил следом
— Приходи завтра!
Вальдар уже решил, что проберется в «опасную зону» и выяснит все на месте.
Как только стемнело, Левир взял с собой двух воинов и отправился на разведку. Вальдары умели быть бесшумными, когда хотели. Война с фаурренами не прошла даром, хороший воин знает, что у врага можно многому научиться.
Вальдары зашли со стороны леса. Незаметными тенями скользнули вдоль высокого забора, а уже спустя пару минут бесшумно перемахнули через него. Дальше было сложнее.
Левир не знал, что и где здесь расположено, двигаются ли патрули по внутренней территории. Он дал знак своим ребятам разделиться, чтобы быстрее все осмотреть, а сам пошел к строениям в дальнем конце лагеря, похожим на загоны для скота. Оттуда доносился какой-то шум, поэтому Левир и выбрал для себя это направление. Ему показалось, что он слышит крики людей, но, когда добрался до места, все стихло. Вальдар прокрался за стенами хлипкого сарая и осторожно выглянул. То, что он увидел, совсем ему не понравилось. На земле лежали тела нескольких десятков людей. Они были зарублены мечами, а возле прохаживался генерал Станлон и вопрошал своих людей:
— Почему сегодня так мало больных? Вы что хотите, чтобы весь этот гэртов лагерь превратился в ворлоков и пришел по ваши души? Я хочу, чтобы ни одна больная тварь не выжила! Не ходила и не чихала там своей заразой!
Вот это да, — подумал вальдар, больно упираясь затылком в шершавое дерево строения, за которым прятался. Ему пришлось стиснуть зубы и несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы подавить свой гнев.
Левир не уходил, ждал пока люди Станлона разойдутся. Генерал быстро покинул место преступления, а его вояки еще некоторое время перетаскивали трупы, переругиваясь в темноте. Вальдар наблюдал мельтешение их факелов в ночи, и ему казалось, что воздух насквозь пропах кровью. Такое ощущение у него возникало лишь однажды, на том проклятом празднике, когда Брусниру принесли отрезанные головы его матери и всей родной деревни.
Увлеченный желанием подкрасться и убить их всех, Левир не заметил патруль.
— Какого хокса ты тут трешься? — окликнул его один из двоих, подошедших со спины солдат.
Левир медленно обернулся, лихорадочно соображая что делать.
— Мы перетаскивали трупы и мне показалось, что тут кто-то есть. Вот я и решил проверить, — ответил вальдар, стараясь придать своему голосу непринужденность.
Патрульные засмеялись.
— Проверить он хотел? Да так и скажи — не хотел таскать мертвяков и сныкался.
— Вали работай!
Левир пожал плечами и пошел к месту расправы. Ему повезло, солдаты уже забрали последние трупы и успели отойти на приличное расстояние.
— Слушай, а кто это такой? Ты узнал его? — спросил один патрульный
— Неа, да в такой темноте я б и тебя не узнал, — заржал второй.
Но первый насторожился и крикнул Левиру:
— Эй ты, а ну-ка постой!
Вальдар обернулся.
— Ну что еще? — крикнул он недовольно.
— Кто ты такой?
— Совсем больной, своих не признаешь? — махнул на него рукой Левир и продолжил путь.
Не сработало.
— А ну-ка стой и назови свое имя, ворлок тебя раздери! — заорал солдат и пошел за ним.
Вальдар сорвался с места и бросился в темноту. Патрульные побежали следом. Они кричали, ругались, и, казалось, перебудят весь лагерь.
***
После смерти Дарена Анели боялась ночей. Ей не нравились и дни: бесконечные, тягучие и однообразные. Но ночи были всего хуже. По ночам она совсем не спала. Очень хотела уснуть, но вместо этого впадала в какое-то полубредовое состояние. Оно длилось и длилось, бросая ее из жутких видений в безрадостные воспоминания.
Девочка лежала и ждала, пока заснут Элерия и Криза, а потом схватила подушку и одеяло и выскочила из палатки. Ей нельзя было бродить по лагерю, и она послушно не пошла далеко. Просто обогнула шатер и постелила одеяло на землю, возле нескольких деревьев. Сверху бросила подушку и легла на спину. Сегодня была хорошая ночь, не жаркая. С моря дул прохладный ветерок и приятно остужал разгоряченную кожу.
Анели больше не боялась упасть в небо. Она хотела раствориться в этой огромной невозмутимой пустоте. Хотела хотя бы одну ночь покоя, но чувствовала — уже начинается. Левир много раз рассказывал ей как справиться с этой мутью в голове, но у нее никогда не получалось. Все что она смогла это затормозить силу, которая хотела пожрать ее изнутри. Для этого она каждую ночь держала глаза открытыми и старалась не заснуть. Можно было спать по полчаса днем, урывками, но каждый сон ночью все больше и больше превращал Анели в кого-то другого.
За такое сопротивление приходилось платить. Вот и началось. Перед открытыми глазами девочки пропало звездное небо, и появились пауки. Огромные и мохнатые, безостановочно щелкающие жвалами, они сгрудились вокруг своей трапезы. Анели не видела, что они там глодали, и не хотела видеть, но картинка приближалась.
Пауки расступились, разглядывая ее многочисленными глазами, и девочка увидела кого они ели. Это был Дарен. Измученный и окровавленный, с огромными ранами на теле и отъеденными конечностями. В его глазах застыла такая мука, что Анели содрогнулась и вскочила.
Не помогло. Она все еще видела, как пауки вернулись к трапезе. Слышала даже, как лопнули глазные яблоки в пасти чудовищ.
Наконец, картинка сменилась, но Анели знала — облегчение ненадолго. Как только действо развернется, станет так же плохо, страшно и неприятно. Она тяжело опустилась на покрывало и свернулась клубочком.
Девочка оказалась в своей спальне в родительском доме. Она подглядывала сквозь приоткрытую дверь в соседнюю ярко освещенную комнату. Там сидела мама. Она закрыла лицо руками и плакала. Посреди комнаты стоял Левир, совсем еще подросток. Он размахивал руками и кричал: