Безудержный ураган
Шрифт:
Бруснир сорвался с места. Быстро. Бесшумно. В несколько прыжков преодолел разделявшее их расстояние, но собака-переросток услышала его, едва он начал движение. Ощерилась, вся превратилась в ходячий оскал и рванула в зеркало. Вальдар оттолкнулся, что было сил, и прыгнул за ней. Меч засвистел, разрезая воздух, и вгрызся в хребет переродившейся твари, когда она уже наполовину скрылась в своем призрачном мире.
В Бруснира полетели клочья шерсти и капли крови. Он ухватился за массивный зад чудовища и выдернул
— Ах ты ж, живучая тварь! — ругнулся Бруснир, пытаясь выдернуть меч из спины псины. Оружие застряло и не поддавалось, а переродок прекратил терзать ногу воина и клацнул зловонными зубищами возле шеи. Бруснир выпустил эфес из рук и схватил тварь за глотку. Она рвалась и плевалась слюной, пытаясь перегрызть ему горло.
Вальдар со всей силы ударил чудовище в висок и, продолжая удерживать ее одной рукой, второй — выдернул меч. Повалил псину набок и рукоятью размозжил ей голову. Туша упала на пол и забилась в предсмертных конвульсиях.
Дозорные вальдары подоспели к Брусниру, но их помощь уже не требовалась. Другие переродки не спешили выходить из своего застенного мира. Бруснир пару раз пнул поверженную тварь ногой, проверяя, издохла ли окончательно, потом взглянул на рану на ноге. Проклял монстра из зазеркалья и все его последующие поколения, и, прихрамывая, вернулся к своим вещам. Рану следовало промыть и перевязать. Но промыть было нечем — последние капли воды закончились сегодня.
Заспанный Шаймор подошел к командиру и присел рядом на корточки.
— Говорил же, разбуди меня, — проворчал он недовольно. И добавил, покачав головой. — Плохая рана. Давай помогу.
Бруснир бросил ему нож. Шаймор поймал и раскалил лезвие докрасна, выпустив струю пламени из руки, а затем прижег рану. Бруснир поморщился от запаха паленой плоти.
Шум короткой схватки разбудил всех. Люди вяло реагировали на произошедшее из-за недоедания и обезвоживания. Но всех порадовало, что теперь у них появился ужин. Бойтин, заплетаясь, долго распинался, дескать, нельзя есть порченую Волной плоть, но никто не собирался умереть с голоду и все готовы были рискнуть.
Вальдары развели костер и пожарили пойманную тварь. На вкус она оказалась очень даже ничего, правда слишком мягкая и немного ватная. Хотя, чего только с голодухи не назовешь вкусным.
— Знаете, я вот все думаю… Ну откуда в Приволе взяться такому? Кто бы стал строить здесь лабиринт и ради чего? — доедая кусок шейной вырезки, сказал Бруснир.
— Мало ли что за хрень они здесь изучали? От них чего угодно можно ожидать. Они весь Шантах угробили! — распалился Шаймор и даже перестал жевать.
— Со всем уважением, — вступил в разговор Бойтин. — Исходя из моих знаний о мире и современных возможностях строительства, да даже и магии, я прихожу к выводам, что такое
— Я думаю такое построить невозможно, — перебил его Шаймор. — Понимаешь? Так надо говорить! Одна короткая фраза и всем все сразу ясно и понятно.
Вальдары рассмеялись, а Бойтин недоуменно переглянулся с другими учеными и пожал плечами.
— Я думаю такое построить невозможно, — послушно повторил он. — Но все же такое утверждение нельзя оставлять голословным и оно требует тщательного научного обоснования…
— Все, все, умоляю, хватит, — снова прервал его Шаймор, картинно закатывая глаза. — Мы все поняли.
Бойтин открыл было рот, но упреждающий жест рукой и злой взгляд Шаймора заставили его замолчать.
Бруснир посмеивался, глядя на них, но не преминул воспользоваться короткой паузой в их разговоре и продолжил свою мысль.
— Стеклянный лабиринт со стенами, теряющимися в клубящейся тьме?.. Я думаю, это иллюзия, — он встал, глубоко вздохнул и пошел прямо в стену напротив… И стукнулся лбом.
— Отличная была теория, — усмехнулся Шаймор.
На ушибленном лбу Бруснира появилась морщинка:
— Просто от иллюзий не так легко избавиться. Смотрите что мы сделаем: обмотаем мне руки и ноги тряпками, что бы я не чувствовал зеркальных поверхностей, завяжем глаза и заткнем уши. Так я лягу спать, а через несколько часов вы сожжете что-нибудь деревянное, чтобы сбить с толку мое обоняние и разбудите меня. Поможете подняться и направите в какую-нибудь сторону, а потом… Посмотрим, что из этого получится.
— Хорошее предположение, но если тебе удастся, то ты окажешься в этом гэртовом зазеркалье один с кучей псиноподобных тварей, — забеспокоился Шаймор.
Бруснир приподнял бровь и ответил:
— Будем решать проблемы по мере их поступления.
— Договорились, но я иду с тобой, — мимоходом бросил Шаймор.
— Исключено. Я иду один, — отрезал командир и остановил дальнейшие возражения жестом руки. — Это приказ.
— Как пожелаешь. Хотя бы поспишь, наконец… — с недовольством в голосе протянул Шаймор и растрепал светлые волосы у себя на затылке.
Вальдары сделали все, как задумали. Спустя несколько часов, Шаймор осторожно растолкал командира и направил его в одну из зеркальных стен. Бруснир сделал несколько неуверенных шагов, изо всех сил представляя себя на лесной лужайке и стараясь выбросить из памяти последние дни. Зашагал увереннее и быстрее. Насчитал десять, двадцать, тридцать шагов и остановился. Если только его не послали прямо по коридору, то он уже должен был оказаться за зеркалами.
Шаймор ошалело смотрел на стену, в которой только что скрылся его друг. Он несколько раз стукнул по поверхности, но она не пропускала его. И вдруг услышал голос Бруснира: