Безумие толпы
Шрифт:
Глава восемнадцатая
– Вы можете перестать делать вид, что не подслушиваете, Арман, – сказал Жильбер.
Колетт и Дебби спустились в холл за своими пальто. Они собирались уезжать.
Но профессор Робинсон выбрала другой маршрут. Она направилась прямо к Анни и Жану Ги.
Профессор определенно видела, что движется она навстречу буре. Но возможно, после перепалки с Жильбером именно это ей и требовалось, подумал Арман. Ее воинственная натура нуждалась в том, чтобы выпустить пар, и профессор выбрала тех, кто лучше всего подходил
– Вам обоим хотелось вступить в схватку, – сказал он Винсенту. – Что она имела в виду, говоря, будто что-то знает? Что она знает?
– Ничего. Она социопатка.
Арман продолжал наблюдать за Эбигейл Робинсон. Казалось, остальные тоже. Она словно магнитом притягивала все взгляды в гостиной. А героиня Судана куда-то исчезла.
До полуночи оставалось двадцать минут.
– А что насчет Хелен Келлер? [61] – сказала Анни несколько минут спустя. – Вы ведь не станете утверждать, что она была бременем для общества?
61
Хелен Адамс Келлер (1880–1968) – американская писательница и политическая активистка. В возрасте девятнадцати месяцев Келлер перенесла заболевание (предположительно, скарлатину), в результате которого полностью лишилась слуха и зрения.
– Хорошее соображение. Сильный аргумент, – согласилась Эбигейл.
Она увидела, что Дебби и Колетт, уже одетые, стоят у входной двери и нетерпеливо машут ей. Пора было уходить.
Эбигейл жестом показала, что придет через пять минут, и снова повернулась к собеседникам.
– Ну да, – вздохнула Дебби, – пяти минут ей явно не хватит. Что теперь? Мне жарко.
– Пойдем подышим свежим воздухом, – предложила Колетт.
– Я отправлю ей эсэмэску, что мы на улице.
Дебби положила пальто Эбигейл на стул у стойки портье, отправила эсэмэску и вышла следом за почетным ректором Роберж.
Эбигейл повернулась к собеседникам, хотя ее сердце не лежало больше к спору. Другие вещи занимали ее.
Эбби Мария. Это стало последней каплей… Жильбер повторил ее имя так, словно выблевал эти слова.
Эбби Мария. «Благодати полная!»
Она просто хотела, чтобы это закончилось.
«Молись о нас, грешных…»
Эбигейл поняла: они ждут, когда она скажет еще что-нибудь. Чтобы защитить себя. Она вздохнула:
– Я только говорю, что ресурсы ограниченны. Это факт. Мы должны спасти тех, кого можно спасти, а остальным обеспечить достойный, милосердный и, да, быстрый уход. – Она обратила внимание на ребенка, сидящего на руках у молодой женщины. – О-о, детка. – Эбигейл подалась вперед. – Вы позволите?
В противоположном конце комнаты Рут и Стивен присоединились к святому идиоту.
Гости снова окунулись в праздничную атмосферу. Новогодний спектакль и счастливые актеры, под
Подростки становились все шумнее, и Арман знал почему. Если они мало отличались от него в юном возрасте, а также, если уж на то пошло, от Даниеля и Анни, то наверняка припрятали в лесу пиво или сидр и теперь наслаждались первой выпивкой.
Завтрашнее утро, как он тоже знал по опыту, будет куда менее радостным.
– Рейн-Мари все еще находит обезьянок? – поинтересовалась Рут.
– Oui, – сказал Арман.
Он поглядывал в ту сторону, где стояла его семья, хотел понаблюдать, как они справляются с Эбигейл Робинсон. Судя по лицу Жана Ги, получалось у них неважно.
– Обезьянки? – переспросил Винсент Жильбер. – Я что-то пропустил?
– Это то, чем теперь занимается Рейн-Мари, – сказала Рут.
– Ищет обезьянок? И находит? Здесь?
– Нет, идиот, – буркнула Рут. – Это не настоящие обезьянки.
– Она находит воображаемых? – Доктор Жильбер посмотрел на Армана. – Ей не нужен доктор?
– Одна семья обратилась к Рейн-Мари с просьбой разобрать вещи матери, – пояснил Арман. – Женщина умерла несколько месяцев назад, и на чердаке ее дома во время уборки обнаружили коробки с письмами, документами…
– И обезьянками, – добавил Стивен.
– Сколько их уже набралось? – спросила Рут.
– Восемьдесят шесть, по последним подсчетам, – ответил Арман.
– Обезьянки?.. – недоуменно повторил святой идиот.
– Не настоящие! – рявкнула Рут. – Но и не воображаемые.
– Тогда что же это такое? – уже всерьез заинтересовался Винсент Жильбер.
– В основном рисунки, – сказал Стивен. – Бедняжка Рейн-Мари уже всю голову сломала.
– Да, вокруг много чего происходит, – сказал Жильбер, кинув взгляд на Эбигейл.
Арман хмыкнул. Он по собственному опыту знал, что почти всегда есть какая-то причина, которая заставляет людей поступать так, а не иначе. И нередко эта причина весьма убедительна, если только до нее докопаться.
– Интересно, дойдет ли дело до сотни обезьянок, – сказал Жильбер. – Это будет любопытно.
– А восемьдесят шесть – не любопытно? – подколола его Рут.
Жан Ги сделал шаг и встал перед Анни и Идолой. Но Анни прикоснулась к его руке и прошептала:
– Ca va bien aller.
«Все будет хорошо».
Он посмотрел ей в глаза и отошел в сторону.
– Почему вы сказали, что это будет любопытно? – спросил Стивен.
Увидев, что Эбигейл Робинсон протянула руку к одеяльцу, в которое была завернута Идола, Рут, сжимая свою трость и утку, ринулась вперед. Вид у Розы был решительный. Настоящая боевая утка.
Но Арман выставил руку:
– Non. Пускай.
– Идола… – начала Рут.
– В безопасности. – Но глаз от них он не отрывал.