Безумие
Шрифт:
– Вот это да! Я вам скажу зрелище… – Дергает руками, пытаясь показать масштабы зрелища? Лис? Как она тут оказалась? Мой дар, он привычно во мне, за ходящей ходуном грудиной, рядом с выскакивающим сердцем.
– Оооо, нет, нет, не смей! – В меня направлен палец, а мне уже все равно, мир зашатался, накренился и потерял очертания.
9 глава
Тишина как в могиле. Тихо и темно. Пугающе тихо, нет крика, нет желтых глаз и зловещей улыбки, так же как нет и страшных
Пытаюсь напрячь память, механизмы в голове начинают стенать и глухо стучать, отдаваясь болью в висках, припоминаю сам патруль. Движение по холодному воздуху, ангар запертый, ненадолго. Кровавая краска хаоса, движение, подношения смерти, бетонный пол, аляповато раскрашенный в чернильных разводах. Вступаю в игру, действую грубо, натружено, как всегда без грации. Смерть не должна выглядеть красиво, это как насмешка над больными. Не важно, плавно и красиво вас убьют, или нет. Главное ВАС УБЬЮТ. Вижу в этом некую несправедливость, пытаюсь дать шанс, кому и зачем непонятно, главное перестать ощущать себя злодейкой.
Даю шанс – шанс убить себя, заталкиваю свой дар и перестаю следить за противником. Удар, поворот и снова удар, пока не вмешивается гребанный случай с лицом Зверя, а после не понятные эпизоды, насколько мне весело и легко, смотрю за спину, не удается скрыть смех, рука безвольно опадает, словно только что ее сильно перенапрягла, чувствую обжигающее холодом мои лопатки дыхание стены и провал. Откат дара? Похоже, только от чего сердце стучит отбойным молотком в висках, а ладони предательски вспотели?
– Ты проснулась? – Сонный голос отвлекает.
– Да.
– Лис приходила пару раз, сказала, что ты переборщила с силами? – Звучит как неуверенный вопрос, видимо он тоже сомневается, он видел последствия злоупотребления силой.
В одну прекрасную ночь Лис начала испытания моего дара. На широком тренировочном поле были расставлены ученики центра, в равной степени удаленности друг от друга и началось. Длинна той волны, достигла трехсот метров, а ширина около пяти сотен, но продержать такой радиус мне было под силу не больше минуты, а дальше темно. Недолго, всего на пару минут, но тренировки пришлось забросить на несколько дней, мое разбитое тело физически отказывалось принимать новые порции тренировок. В вынужденный период ничегонеделанья могла только, с трудом переставляя ноги доходить до столовой и обратно.
Сейчас нет той ломоты в костях, нет состояния полного не стояния, да немного перетружденные мышцы, особенно рук, голова раскалывается, першит горло, и болят губы, но нет ломоты.
Стоп.
От чего болят губы, причем очень странно, пульсируя? Смачиваю губы языком и понимаю,
– Наверное, переборщила? – Отвечаю на вопрос вопросом.
– Настолько?
– В каком смысле? – Разговор двух идиотов, которые отчаянно пытаются разобраться в ситуации.
– Вик, ты больше суток дрыхла, причем дрыхла не шевелясь, словно того… - Он проводит пальцем по шее.
– Сутки говоришь? Странно. – Заключаю, возвращая свой взгляд на диван, пытаясь вспомнить окончание патруля.
– Еще бы, я боялся тебя одну оставлять, да тип какой-то странный постоянно по коридору мимо нашей двери шастает! Я его раньше не видел.
– А как выглядел этот тип? – С подозрением посмотрела на входную дверь.
– Да как все тут! Большой, черный, морда злая, с желтыми глазами. – Пожимает худыми плечиками.
– А, знаю, он в нашей группе и Саш, пожалуйста, постарайся держаться от него на максимальном расстоянии. Он очень опасен, особенно тебе.
– Почему мне? – Ребенок вылезает из-под одеяла и садится рядом со мной, опираясь спиной на стенку.
– Потому как у нас с ним старые счеты. – Вот, как то так я и сказала. Странно сказала, сама удивилась своим словам. Какие к черту счеты?
– Ты можешь попасть со мной в мясорубку. – Еще лучше, добавила. Сама сижу и смотрю, как в глазах ребенка рождаются вопросы.
– Его автограф? – Зло спрашивает и тыкает пальцем в шрам. Отклоняю голову, не хочу, чтобы к нему прикасались, особенно ребенок, особенно Сашка.
– Да, нечаянности случаются. – Грустно отвечаю.
Моя грусть похожа на бред сумасшедшего, потому как сама осознаю, что всегда пытаюсь оправдать это существо в глазах других, как бы он не поступал со мной. Даже его насилие отбеливала перед глазами Грегори.
Стокгольм? Скорее нет, потому как его грязь я не отбеливаю перед собой. Я знаю правду, он ее знает, но не другие. Не хочу выглядеть жалко в их глазах?
Возможно, и это не далеко от правды. Хотя оправдание и в голове звучит довольно таки дерьмово: «Мне нужна была помощь, вот он неосторожно и помогал! Вытаскивал из шока, я этого не понимала, сопротивлялась, цеплялась, он и задел мое лицо ни чайно». Мерзко от самой себя.
– Нихуясе случайность! – Кричит чудо. Понимаю его эмоции, но опять пытаюсь оправдать Зверя, перед этим отвешивая подзатыльник. Маты доступны только мне в нашей с ним семье и никак не при нем.
– Саш, ни кричи, а? Случайность, он пытался успокоить припадок, вот неосторожно задел, ничего страшного. Все в прошлом.
– Какой припадок? Ты о чем? – «Да, действительно какой припадок?» Измывается внутренний голос. «Припадок от отчаянья, от желания жить? Ну да, тогда точно припадок, конечно!». Господи, мне еще раздвоения личности не хватало!
– Такой! – Горячо и зло обрываю. Злюсь не в ком случае не на Сашку, на себя и себя же ненавижу за ложь. Нужно было сказать, что не его рук дела. Дура.
– Саш, проехали а? Я голодная как не знаю что!
– Ладно, но обещай мне рассказать, если что-то будет не так!