Безумие

Смирнова Кристина

А теперь мерзну в лесу в футболке и штанах. Ноги уже не чувствуют практически ничего, может, замерзли, а может просто отнялись от страха, или я их просто отбила об каменный пол твоего чертового замка, когда ты со скоростью света волок меня по нему кто знает. Я просто стою неудобно привязанная и ждущая своей кары, и она не заставляет долго ждать.

Луна, чертова, луна, а еще быстрые расплывчатые силуэты то и дело скользящие мимо моего замершего тела, и еще рычание. Злое, нарастающее, с каждой гребанной секундой.

Человек

появляется, словно из ниоткуда, вырастает прямо предо мной и тут же удивленно запинающийся о большой торчащий корень. Он падает на колени, не отводя от меня испуганного, и ошеломленного взгляда, не успевает подняться. Его откидывает тень. Твоя тень, я знаю это, я заметила сверкнувшую желтизну в злом взгляде, брошенном на меня.

Я впервые вижу твоего Зверя и впервые понимаю, что раньше не так и сильно боялась тебя. Сейчас ты не человек с извращенной фантазией, не мой странный мучитель. И это бьет обухом по моей голове слишком сильно, вырубает во мне еще один кусочек от живого, чувствующего существа. Теперь я поняла, что «Зверь», это не просто твое «Альтер эго», это часть тебя. Существо из другого мира и оно явно не похоже на волка. Оно вообще не похоже на одно из знакомых мне животных.

Эти рассуждения ведутся глухо, где-то на задворках здравого смысла во мне, я просто не могу заставить прекратить смотреть на кровавую бойню, разверзшуюся перед глазами. Уже не слышу, ветра в листве, не слышу твоего рычания, только вижу.

Вижу, с какой легкостью ты ломаешь грязному мужчине руку в двух местах, вижу, как его кость прорывает с виду такую надежную кожу. Вижу, с каким удовольствием ты погружаешь в его плоть свои белоснежные зубы, вижу, как выдираешь здоровенный кусок мяса и тут же сплевываешь его. Выпускаешь свою жертву и даешь ей спокойно упасть на колени пред моими ногами. Вижу, его болезненный взгляд, коснувшийся моего лица, вижу открывающийся безмолвный, окровавленный рот и я знаю, что кричат эти губы, но не слышу его беспомощное «Спаси». У меня просто гудит в голове, как чертов пароход на пристани, заглушая все вокруг. Вижу, как ты замахиваешься, словно прорезая острыми когтями густой воздух, и бьешь в последний раз по спине безвольного тела. Выворачиваешь мышцы вперемешку с кожей и костями, и я слышу этот последний хрип-стон-вздох убиенного и тишина. Звенящая тишина вокруг и во мне, не досмотрела, провалилась в обморок.

Я не открываю глаза от воспоминания, даже не шевелюсь, хоть и проснулась, хоть и вспомнила урок тобой преподнесенный.

– Хуевая из меня ученица. – Грустно шепчу, выпрямляя спину. Отдаляюсь от твоего тепла, натягиваю капюшон на белобрысую и бестолковою голову.

– Ты о чем?

– Что забыл свой совет в первую нашу лунную ночь? – Говорю без сарказма. Без ничего. Пытаюсь в голове получше, припомнить события той ночи, в красках рассмотреть, но удается увидеть только черную кровь на опавшей листве, на твоей морде, на моих штанах. Черная. Черная. Черная. Все долбанное воспоминание выглядит как гребанный ужастик конца шестидесятых. Только более насыщен черным.

– Это был человек? – Последняя попытка найти, что-то, смягчить эту мерзость убийства. Ведь возможно, что это был кто-нибудь из отрешенных? Или член его стаи? Просто слетевший с катушек выродок, убить которого заставила необходимость.

–

Да. – Говоришь, не меняя тональности, и это причиняет мне боль. Осознание факта, что будь ты теперь хоть трижды положительным героем, ты так и останешься в моих глазах тварью без души.

Я не отвечаю тебе, не смотрю в твою сторону, а еще я запрещаю себе думать о тебе, вспоминать. Сосредотачиваюсь на выполнении задания, слушая Сергея перед каким-то серым зданием с облупленной побелкой и заколоченными окнами.

Он хороший мужик и уверенный в своих силах командир. Грамотно расставляет своих бойцов по полю шахматной доски, распределяет обязанности, подмечает, что как заложников, так и говорунов тут быть не должно, поэтому себя можно не сдерживать и практически дает сигнал к началу, но останавливается, заметив две наши фигуры, не вмешивающиеся в работу группы.

Скромные наблюдатели. Зачем мы здесь не известно и неуверенность, что проскальзывает холодом в его прищуренных глазах, отрезвляет меня. Сергей подходит ближе, осматривает нас, особенно меня и разочарованно вздыхает.

– Просто ты… - Он указывает на меня пальцем.

– Держись сзади группы, а ты… - Он переводит указывающий перст немного влево, на что раздается раздраженный рык Шакала за моей спиной.

– Охраняй девчонку. – И это блядь бесит.

– Слышь, мужчинко, я, понимаю, что по априори у всех мужиков завышенная самооценка, но ты блядь бьешь все рекорды! – Зло выплевываю Сергею, приближаясь и смотря в блеклые цветом глаза.

– А если ты еще раз тыкнешь пальцем в меня или в него, я честное слово не сдержусь, сдеру с тебя шкуру и постелю вместо коврика. – Я не пихаю его, хотя чертовски этого хочется. Пару раз глубоко вздыхаю, и прежде чем он успеет переварить мои слова, спрашиваю.

– Три этажа и подвал? – Он кивает.

– Говорунов нет? Большинство сидят в подвале и на первом этаже? – Получаю утвердительные кивки.

Смотрю на серое здание с заколоченными оконными рамами, прикидываю площадь и понимаю, что геройствовать особо не буду, но все же вношу в план свое предложение.

– Я заморожу подвал и первый этаж, там вы и распределяйтесь и делайте зачистку, а два верхних этажа за мной с Шакалом? – Сергей покачал головой.

– Больная? – Я пожала плечами не особо и сопротивляясь такому диагнозу.

– Ты представляешь, что вас там ждет около десятка бешенных монстров и хочешь сразу слить наш козырь без особой надобности? – Скорее это он о моей силе.

Хочет оставить как запасной вариант? Ну, да у них же Избранные, это женщины хоть и с даром, но не настолько сильным и развитым по сравнению с моим и Лискиным.

– Сергей, два этажа не предел для моей силы. Я могу держать все здание запертым во времени, примерно около получаса и остаться с короткими вспышками силы еще на минут десять-пятнадцать после этого. Так что давай заканчивать этот цирк, где ты герой, пытаешься защитить бедную меня от истощения!

– Ладно, но сдохнешь, я не виноват! – И Сергей уходит, видимо предупредить основную группу о произошедших изменениях, а я достаю свой тесак и начинаю ковыряться им под ногтями. Получается из рук вон плохо, но это успокаивает разбуженную злость.

Вижу, как Сергей эмоционально раскидывает свои руки в разные стороны, как непослушный ветер треплет его волосы, как он недовольно сверкает в нас злым лицом, но не слышу, о чем он их просвещает.

– Ты ему не нравишься. – Поясняет Шакал за моей спиной, а я хмыкаю. По хрен мне на мнение Сергея о своей персоне.