Безумная ведьма
Шрифт:
«Вишней пахла только я. Вернее, черешней. В Малварме, в моей стране, черешню выращивали на ледяных плантациях. Её окружали тепловым и противоветровым барьером, из преломления льдин создавали имитацию солнечного света. Да, согласна, мороки слишком много, а звучит вообще нереально – вырастить черешню во льдах, но… моя мать слишком любила ягоду, а отец любил мать. Такой вот подарок-признание в любви. Я всё детство провела в садах. А когда от моего дома ничего не осталось, когда… от меня ничего не осталось – я смогла сохранить только чёрный цвет и… запах черешни в духах. А вот вишню я не любила, она…»
–
Рыжая удивлённо оборачивается, словно он сказал какие-то кодовые слова. Гидеон чиркает зажигалкой, но к сигарете не подносит, смотрит на огонь, воюющий с ветром. Он не помнил, курил ли когда-нибудь другие сигареты. Если покопаться в памяти, то он вообще ни черта не помнил, лишь события последних девяти месяцев, три из которых тоже оказались какими-то чересчур мутными.
«Ты вспомнишь меня…»
– Тебя не существует, забыла? – фыркает Гидеон, снова чиркает огнём, снова гасит, а затем убирает в карман куртки. – Ты лишь глюк внутри моей черепной коробки.
Он аккуратно берёт левой рукой сигарету и укладывает за ухо.
«А ты – долбанный альв, вечно мешающий мне жить своим нудным жужжанием!»
– В данный момент – это ты мешаешь жить мне.
«Да? А я думала, что в данный момент мы играем в игру, кто кого сильнее достанет!»
– Я констатирую факт, – Гидеон резко подрывается со скамейки.
«А я, по-твоему, что делаю?» – она тоже подскакивает с места, встречая раззадоренный голубой взгляд с небывалой готовностью.
– Ответ всё тот же: мешаешь жить. И вообще, я не собираюсь спорить и ссориться сам с собой, – он существенно понижает тон, а затем проходит сквозь неё, направляясь к парковке.
Ну, почему? Почему её то хотелось слушать часами, то ударить чем-нибудь тяжёлым? Почему именно ей удавалось будить в нём вихрь эмоций, который был не подвластен Трикси? О, небо, он настолько сошёл с ума, что действительно начинал питать чувства к собственной галлюцинации! Это уже даже не клиника… Это чертовщина какая-то.
«Тогда – удачи! Встретимся, когда мы оба сдохнем! Только до этого – помни, что где-то есть настоящая я! Надеюсь, ей не приходится терпеть такие же «глюки», как тебе. Потому что, если да – я бы посоветовала ей перерезать вены!»
На несколько секунд Гидеон останавливается посреди дороги, прокручивая в голове каждое слово галлюцинации. А если она права? Если где-то действительно существует эта самая девушка и их действительно что-то связывало? Не королевства и какие-то войны, конечно, но просто… отношения и, может даже, любовь… В конце концов, те три месяца, а затем резкий переезд и «повышение»… Неужели он мог любить кого-то, кроме Трикси?
– Чёрт возьми, какой же бред, – усмехается Гидеон.
Но прежде, чем пойти дальше – оборачивается назад, туда, где ещё недавно стояла девушка. Никого. Зато пустота в грудине снова опасно разрасталась. И отчаянно захотелось заорать на всю улицу: «Пожалуйста, вернись и продолжи нести весь свой бред! Я буду слушать!», но он плотно стискивает зубы
ГЛАВА 12
Пять месяцев назад, Халльфэйр, королевство Первой Тэрры
Она медленно идёт, прислушиваясь к каждому звуку, а следом плывёт чернота и холод. Единственный проход между мирами всё больше и больше укрывается тёмными ветвями плакучих ив.
Тёмно-коричневые волосы стремительно белеют, а черты лица заостряются, придавая внешнему виду былую стать и могущество. Кристайн наконец-то уступает место Тьме. Хотя, на самом деле, Тьма никогда не отдавала бразды правления верной подданной.
Первая Тэрра оказалась весьма стойкой, настолько, что создавалось впечатление будто ничего и не произошло. То же яркое небо над головой; солнечный свет, нещадно выжигающий сетчатку глаза; неприлично много зелени и ветра, ютящегося в нежных листках плакучих ив; такой же величественный и неприступный замок, сверкающий заострёнными шпилями, разноцветными витражными стёклами и невероятной альвийской архитектурой.
Тьма усмехается, проходя ещё несколько шагов, и думая, что пора бы снова населить эти земли подданными, правда, уже своими. Её идеальный мир, её возмездие оказалось так близко и так рядом, что она больше никому не позволит прикоснуться к нему. Особенно – полуумриющей Верховной Ведьме. Эй, Великий Хаос, твоя зверушка не оправдала надежд? Зато Тьма оправдает их с лихвой.
Она резко останавливается. Переводит голову на склеп Рихардов – тот сияет былым величием и славой. Тьма прекрасно помнит своё удивление, когда увидела лицо некогда Верховной Ведьмы по человеческому телевизору; её живая шкурка сначала напрягла, но потом, поняв, что она совершенно не несёт опасности, насторожило другое – слишком красиво сложилась её история. Всё бы ничего, но автором выступила не Тьма. Кровавый Король, которому каким-то странным способом удалось оживить её. С этим Тьма разберётся позже. А потом разрушит жизнь Видара Гидеона Тейта Рихарда в мелкую крошку, также, как разрушила его замок.
Замок.
Тьма лихорадочно оборачивается в сторону величественного места, от витражей которого самодовольно отражалось солнце. Она лично разрушила Замок Ненависти. Только сейчас он самозабвенно бросал ей вызов. Настороженно прислушивается – вокруг тишина, даже птицы не щебечут.
– Какого демона тут творится? – тихо произносит она сквозь зубы, двигаясь в сторону замка.
На едва заметную секунду уверенность в собственных действиях исчезает. Что, если Верховная Ведьма – вовсе не жертва людского стечения обстоятельств? Что если она всё помнит? Могла ли она восстановить разруху Первой Тэрры?
– Ты меня не переиграешь. Нет. Я сделаю так, что ты сдохнешь, а только потом вернусь сюда. Ты не сможешь мешать мне вечно!
Тьма резко разворачивается, несясь в сторону портала, не замечая, несколько зрителей наблюдающих за ней: тринадцать чёрных воронов затаились в переплетениях ветвей плакучей ивы у склепа, а фигура в тёмном капюшоне внимательно следит из-за живой изгороди у королевского сада.
Прежде чем вернуться в мир людей, волосы снова обретают привычный древесный цвет, принадлежавший герцогине Кристайн Дайане Дивуар.