Безумно холодный
Шрифт:
Роясь в его вещах и забирая то, что ей хотелось, она должна была чувствовать себя воровкой. Но не чувствовала. Она все вернет. Больше беспокойства ей должно доставлять внедрение в его святая из святых. Но не доставляло. По большей части она ощущала любопытство, ужасное любопытство, и легкое замешательство. Казалось, у него расщепление личности: частично он байкер, частично любитель дизайнерских штучек, частично торговец оружием.
Передумав, она вытащила из его кармана еще двести долларов. Хорошие отели дешевыми не были.
На самом деле не были, а сегодня ей не выдержать чего-то меньше, чем на четыре
А теперь еще придется иметь дело с матерью, что она едва ли сможет вынести. И уволить Алекса — что будет еще хуже.
Подумав еще немного, она засунула в свой карман еще сотню долларов — вдобавок. Потом перевела взгляд с двери гардеробной обратно на полки с оружием, висевшие на дальней стене комнаты. Что, задалась вопросом она, он делал со всем этим оружием? Что он делал утром в борцовке «Отымей меня» на китайском, после вечера, проведенного в дорогущем костюме?
Был ли он на самом деле одним из «Мародеров»? И жил вот так?
Самым подходящим ответом по-прежнему был телохранитель — телохранитель, работающий на министерство обороны, что означало сверхсекретные поручения, касающиеся глав штата и послов. Но зарплаты министерства обороны не хватило бы на двери от Томаса Алехандро, не говоря уж о скульптурах Джона Франка. Разве что он работал на какое-то тайное подразделение, о котором она никогда не слышала. Типа тех, о которых никто никогда не слышал, которые функционировали с разрешения конгресса и финансировались из «смазочного фонда»… Ну, типа, одно из таких могло быть спрятано здесь в Денвере, в Колорадо.
Нет, решила она. Мысль о том, что он работает на секретную правительственную организацию, казалась высосанной из пальца даже ей, а она знала наверняка: в правительстве есть структуры, которые совсем не то, чем кажутся.
Так что же случилось с ним после того, как его оправдали? Когда они познакомились, он бы угонщиком. Так что, учитывая комнату, напичканную оружием, продолжение преступной жизни с повестки дня не снималось.
Она снова взглянула на комод. Он часто бросал на него вещи из карманов. Вся поверхность была завалена хламом: билеты, банковский карты, карты доступа, карточка магазина видео, несколько видов удостоверений личности, квитанции, клочки бумаги, пару конвертов. Ключи.
Не может быть. Она не могла позаимствовать его ключи. Она и близко не подойдет к замку зажигания Роксанны. Но здесь и без того было, что изучить.
Любопытство пересилило здравый смысл, и, открыв ближайший к себе конверт, она заглянула внутрь — два билета в оперу на вечер следующей пятницы. «Мадам Баттерфляй» Пуччини — ее любимая. Это удивило ее и не улучшило ни настроения, ни состояния головы.
Должно быть, свидание. С женщиной. Она повернула верхний билет другой стороной — с женщиной, которая нравилось ему настолько, что он был готов отдать сто долларов за билет на такие роскошные места. К билетам была прикреплена записка,
Определенно свидание.
Он с кем-то встречается.
С кем-то, кто ему нравится.
С кем-то, кого он, видимо, не зовет Неудачей. И она была готова поставить последние сто баксов, взятые из кармана его пиджака, что когда он ведет на ужин в «Клаб Доув» свою даму, он не напяливает на себя куртку «Мародеров» или борцовку с китайским иероглифом.
Проклятье. Она даже не хотела думать, о чувствах, которые он вызывал в ней. Конечно, он тоже пошел дальше и начал жить для себя, и, конечно, эта жизнь включала женщин, а все эти поцелуи прошлой ночью были просто… потрясающими. Проклятье.
Бросив на комод билеты в оперу, она посмотрела на удостоверения личности. Не спеша нахмурила брови. У него была библиотечная карточка, два платиновые кредитки и карточка ФБР, гласившая, что он специальный агент Кристиан Хокинс. С фотографией.
Так зачем он сказал ей, что работает на министерство обороны, если на самом деле он работает на ФБР? Правда, следующее удостоверение, которое она подняла с комода, утверждало, что он работает на министерство иностранных дел — в Саудовской Аравии. Еще там лежали две кредитные карточки, выпущенные французским и немецким банками. Следующие карточки были связаны в стопку резинкой, каждая из которых подтверждала, что Кристиан Хокинс принадлежит к военным силам США — к каждой ветви. Армия, морской флот, военно-воздушные силы, морская пехота. Этого хватило, чтобы ее брови поднялись до самой линии волос.
Господи. Согласно одному из удостоверений, он даже работал на Агентство национальной безопасности. На всех была его фотография, все были действующими и выглядели настоящими.
Дасээр, самое время уносить ноги. Где бы он ни работал (а в этом смысле на ум ей приходили самые страшные уголовные притупления, а возможно, и охота за головами — вероятно, даже и для министерства обороны), она не хотела становиться частью этого.
Она бросила карточки на комод и уже было повернулась, чтобы уйти, когда краем глаза заметила что-то розовое и сверкающее на столе в комнате. Сердце резко остановилось, рука метнулась ко рту.
О… Боже… мой.
Ее тиара. Она совсем забыла о ней.
Она медленно вышла из гардеробной и приблизилась к столу. Вчера вечером в ее квартире с Алексом их ждал еще один мужчина, он-то и отдал тиару Хокинсу.
Как, черт возьми, ее тиара оказалась в их с Алексом квартире? И где она была все эти годы?
Ни один из мальчиков с выпускного не признался, что взял ее. Так почему она здесь? Сейчас?
Пытаясь побороть страшное чувство надвигающейся катастрофы, она потянулась к тиаре через ряд лежавших на столе пистолетов и взяла ее в руку. Она была упакована и помечена как улика, а когда Кэт подняла ее, липкая метка потянула за собой приклеенный желто-коричневый конверт. Она помнила его с прошлой ночи. Засунув его подмышку, она посмотрела на тиару. Перевернув пакет, она увидела надпись, сделанную тем же жирным шрифтом, что и информация о зарезервированном столике: «Супермен, она чиста как стеклышко, никаких отпечатков. Скитер».