Безумные короли. Личная травма и судьба народов
Шрифт:
Филипп решил, что ему следует съездить в Испанию, чтобы защитить свои интересы и интересы своей жены. Когда они приехали, угроза гражданской войны показалась реальной, даже при том, что Фердинанд и Филипп достигли как будто полюбовного соглашения в Вилья-Фафила 27 июня 1506 г., по которому они разделили добытую власть между собой, объявив, что Хуана психически не способна править. «Если бы она пожелала принять участие, это привело бы к полному разрушению и уничтожению нашего королевства, ввиду болезней и страстей, которые не подобает описывать».
Несомненно, Хуана была невротичная, крайне взвинченная женщина, но её предрасположенность к неврозам только усиливалась от того, как с ней обращались двое мужчин, изворотливый, властолюбивый отец и неверный и равнодушный муж.
Хотя она и была в замешательстве, она всё-таки заявляла о своём праве управлять королевством своей матери, но она колебалась, объединить ли свою власть с мужем или с отцом. Между мужчинами, которые продолжали утверждать, что
У неё были причины приказать открыть гроб, так как она боялась, что фламандцы тайно похитят тело и увезут в Нидерланды, ибо его сердце было уже забальзамировано и переправлено туда. Хуана так и не доехала до конца своего мрачного путешествия, потому что в Торквемаде она почувствовала родовые схватки и вынуждена была остановиться; её дочь Екатерина родилась 14 января 1507 г.
Её отец Фердинанд находился в своих итальянских землях, когда он без всякого сожаления услышал о смерти своего зятя. Он приказал кастильцам повиноваться Хуане, но он явно не собирался позволить ей править. Когда он вернулся в Испанию, то с трудом уговорил её сопровождать его во дворец-крепость Тордесильяс, примерно в 24 милях от Вальядолида, который стал для неё домом, если можно его так назвать, на оставшиеся сорок шесть лет. Когда она поняла, что находится в заключении по приказу своего отца, она впала в страшную депрессию. Её муж наконец-то был похоронен в галерее соседнего монастыря Св. Клары, на которую королева могла печально глядеть из своего окна. Постепенно она погрузилась в ещё более глубокую меланхолию. «Королева, — сообщали в ноябре 1510 г., — не ест, не спит и не одевается как надо, и становится всё слабее и помешаннее… Так как она вела такую жизнь, и так как одежда на ней была такая жалкая и несоответствующая её достоинству, казалось, мало надежды, что она проживёт много дней».
Но она выжила в психической машине времени. Её отец, Фердинанд, управлял Кастилией от её имени. Он женился второй раз на французской принцессе Жермене де Фуа в надежде завести наследника; но их сын, рождённый в 1509 г., не выжил, а любовное снадобье, составленное из различных трав и яиц быка, которое ему прописали, не усилило, а ослабило его потенцию, и он заболел. Он и его жена посетили Хуану в январе 1513 г. Через три года он умер, оставив свои земли старшему сыну Хуаны Карлу. «Королева только я, а мой сын Карл только принц», — протестовала Хуана, но это ни к чему не привело, у Карла не было ни малейшего намерения отказываться от власти. Карл не видел матери с детства, а когда наконец он её навестил, то был поражён, как она отощала и какое старьё на неё надето. Он нашёл атмосферу Тордесильяса гнетущей. Когда он предложил, чтобы его сестра Екатерина, которая от рождения оставалась с матерью, уехала из дворца, его мать устроила истерику.
Хуана была изолирована от окружающего мира, и ей намеренно не сообщали о том, что происходит. За ней постоянно наблюдали и не разрешали даже посещать службу в монастыре Св. Клары. «Так или иначе, — писал её комендант, маркиз Дения, — я помешаю ей выходить, и хотя причины трудно будет найти, я что-нибудь придумаю в рамках приличия». Увядающая женщина потеряла аппетит, не следила за одеждой, не ложилась спать, когда надо, и, что казалось Дении самым тревожным симптомом, не хотела даже ходить к мессе.
Затем, на удивительный, хотя и короткий период, забытая королева вышла на авансцену. Правление её сына вызвало такое недовольство, что поднялось вооружённое восстание против Карла и его ненавистных фламандских советников. У повстанцев не было лучшего оправдания, чем поддержать права королевы, Донны Хуаны, и попытаться освободить её, чтобы она получила свои монаршьи права. Повстанцы захватили Тордесильяс, и несчастная, замороченная королева сначала, казалось, пошла навстречу требованиям повстанцев. Передавали, что она сказала: «Шестнадцать лет меня обманывали и терзали. Почти двенадцать я заточена здесь в Тордесильясе». Регент, кардинал Адриан, сообщал Карлу: «Хуже всего то, что во всех своих действиях мятежники требуют вернуть власть королеве, нашей монаршей госпоже, которая в своём уме и вполне способна править, и этим самым они отказывают во власти вашему величеству. И на самом деле вряд ли справедливо называть их мятежниками, поскольку они выполняют её королевские распоряжения… Почти все должностные лица и слуги королевы… утверждают, что с её величеством поступили несправедливо, заточив её на четырнадцать лет под предлогом её безумия, тогда как всё это время
И всё же Хуана явно была так ослеплена и сбита с толку неожиданным поворотом событий, что она вряд ли знала, как действовать. Если сначала она выказала сочувствие повстанцам, в конце концов она от них отреклась.
После того, как повстанцы были разбиты при Вильяларе 23 апреля 1521 г., Хуана вернулась к своему погребению заживо в Тордесильяс, где и просуществовала ещё тридцать четыре года, не имея права даже выйти из дворца. «Так как в результате почестей, оказываемых ей во время моего отсутствия, она стала очень высокомерной, — сообщал Дения, — нам всем здесь с ней очень трудно». Она была всё так же безразлична к окружающему и не обращала внимания на свою внешность. Её дочь, Екатерина наконец покинула её, заточение с матерью не причинило ей, по-видимому, никакого вреда, и она вышла замуж за своего кузена, португальского короля Иоанна III. Хуана всё больше и больше погружалась в фантастический мир маниакальной депрессии. Даже утешение, предлагаемое религией, не могло больше успокоить или утихомирить её беспокойный дух. «В канун Рождества, — сообщает Дения, — когда в часовне шла Божественная служба, она пришла за инфантой (Екатериной), которая слушала мессу, и закричала, чтобы убрали алтарь и всё остальное». Её безразличие и даже враждебность к религии вызвало подозрение, что она, возможно, одержима дьяволом. Она сама говорила, что её окружают злые духи. Она рисовала привидение кота, который пожирал душу её матери, разрывал на куски тело её отца и только и ждал, чтобы разодрать и её тело. Святой иезуит Франсиско Борха нашёл Хуану в состоянии крайнего замешательства, когда навестил её в конце жизни.
Точная природа её болезни ставит историков в тупик. Некоторые утверждают, что она никогда не была сумасшедшей, а просто беззащитной жертвой жестокого обращения со стороны мужа, отца и даже сына. Другие считают, что она страдала от припадков шизофрении, но более вероятным кажется, что она была подвержена депрессии, которая в конце концов довела её до хронического маниакально-депрессивного психоза.
Она умерла на Страстную пятницу в 1555 г. на семьдесят шестом году жизни. После её смерти Карл сказал своему брату Фердинанду, что на смертном одре разум её прояснился, и она призвала своего Спасителя. Хотя Хуана никогда не пользовалась властью, на которую имела право как королева Испании, её помешательство повлекло неисчислимые последствия в мировой истории, так как именно оно дало возможность её сыну Карлу взойти на престол и править долго. Если бы Хуана была королевой Кастилии до своей смерти в 1555 г. (в этом году Карл отказался от императорского титула, а через год отрёкся от испанского престола), европейская история могла бы пойти по совершенно другому пути. Младший брат Карла, возможно, стал бы королём Арагона, и непрочный испанский союз мог распасться. Более того, испанские, или, скорее, кастильские ресурсы не были бы растрачены на серию имперских войн, которые совсем немного служили интересам страны, ибо тогда как Арагон смотрел в сторону Италии и Средиземного моря, интересы Кастилии были сосредоточены на богатых, всё расширяющихся, всё ещё частично неисследованных землях Америки. Но все эти предположения остаются чисто умозрительными, а реальностью была умирающая женщина в Тордесильясе, никогда из-за своей психической неполноценности не имевшая власти, которая по праву принадлежала ей.
При иных обстоятельствах, но по сходным причинам правнук Хуаны, Дон Карлос, тоже в конце концов был лишён той власти, которую мог бы получить как очевидный престолонаследник Испанской империи. Но история Дона Карлоса сильно отличалась от истории его прабабки тем, что она привлекла большое внимание и в его время, и в последующее. Она стала частью чёрной легенды (leyenda negra), которой его враги пытались очернить репутацию отца Дона Карлоса, короля Филиппа II, распространяя слух, что король — тиран и мучитель, а его сын пал жертвой его нетерпимости и злобы. Тема привлекала романистов и драматургов. В драме «Филипп II» Альфьери использовал конфликт между отцом и сыном, Доном Филиппом и Доном Карлосом, чтобы нарисовать картину борьбы добра и зла, тьмы и света, между либерализмом, который, как он считал, возможно, ошибочно, воплощал Дон Карлос, и деспотизмом, представленным Филиппом II. «Дон Карлос» Шиллера, с более глубокими трагическими интонациями, показывает Карлоса как друга либерального протестантизма и безнадёжно влюблённого в свою красивую и благородную мачеху, Елизавету Валуа, третью жену Филиппа II. Их жертва, ибо в пьесе они умерщвлены по приказу жестокого короля, описана как жертва на алтарь любви и свободы.
Реальность была гораздо более прозаична, и всё же не менее драматична, ибо короткая жизнь Дона Карлоса представляется олицетворением того, что самые богатые и самые могущественные принцы могут становиться жертвой личной трагедии, которая влечёт политические и общественные последствия. У королевы Хуаны никогда не было возможности использовать королевскую власть. Дон Карлос так и не стал королём, но всю свою жизнь он был наследником величайшей и богатейшей империи мира. Если Хуану заточили в Тордесильясе, чтобы помешать ей стать королевой, то именно потому, что Дон Карлос мог в один прекрасный день стать королём, его жизнь закончилась трагедией.