Безумные короли. Личная травма и судьба народов

Грин Вивиан

В качестве последней меры он проконсультировался с Бисмарком, и тот посоветовал ему поставить эту проблему на рассмотрение баварского парламента, который наверняка что-нибудь сделает, чтобы помочь своему королю в критической ситуации. Министры короля, понимающие, что парламент может не откликнуться, посоветовали Людвигу приехать в столицу, чтобы повысить свои шансы. Но вместо того, чтобы вернуться в Мюнхен, король планировал распустить кабинет, используя своих слуг, в частности своего цирюльника Гоппе, влиятельного в то время в придворных кругах, чтобы найти новых министров, естественно, безрезультатно. Теперь ситуация достигла критической точки. Людвиг оказался не только дорогостоящей роскошью. Он стал потенциальной политической угрозой. Он должен был уйти. Так как его наследник, его брат принц Отто, уже много лет назад сошёл с ума, возникла

необходимость в регентстве; и на эту роль уговорили согласиться шестидесятипятилетнего дядю короля принца Луитпольда, он пошёл на это крайне неохотно. Баварский министр в Берлине граф Лерхенфельд объяснил ситуацию Бисмарку. «Если, — согласился Бисмарк, — король не в состоянии править из-за психической болезни, тогда с чистой совестью я не вижу оснований оставлять его на троне».

Последующее имело все элементы трагикомедии, хотя трагические моменты занимали всё большее место. Главный министр фон Лутц, не понимающий, как лучше выйти из такого неловкого и необычного положения, проконсультировался с ведущим баварским специалистом по невменяемости, доктором Бернардом фон Гудденом, профессором психиатрии в Мюнхенском университете и директором районной психиатрической больницы в Верхней Баварии. Фон Гудден, не только чрезвычайно опытный врач, но и гуманный человек, поставил королю диагноз, хотя он лично и не видел пациента, — прогрессирующая паранойя.

Медицинский отчёт, который представил фон Гудден, был использован в качестве аргумента в поддержку отстранения короля от власти. Оценка фон Гуддена, датированная 8 июня 1886 г., объявила, что король находится «на очень запущенной стадии безумия», неизлечимой по характеру, которая делала его «неспособным осуществить правление… на всю оставшуюся жизнь». В таких обстоятельствах странно, что столь окончательное суждение было вынесено без обращения к личной встрече с пациентом. «Умственные возможности его величества, — сообщала медицинская комиссия из трёх докторов, — настолько нарушены, что он не способен выносить суждения, и его мышление находится в полном противоречии с реальностью… Охваченный иллюзией, что ему принадлежит огромная абсолютная власть, и оказавшийся в полном одиночестве из-за самоизоляции, он находится на краю пропасти, как слепой без поводыря».

Но как известить «слепца» об этом приговоре? 9 июня 1886 г. специально созданная комиссия, возглавляемая бароном фон Крайлсхаймом, с четырьмя другими сановниками, доктором фон Гудденом и его ассистентом, в сопровождении медицинских санитаров, отправились в Нойшванштайн. В час ночи граф Гольштейн, назначенный одним из двух официальных опекунов короля, обнаружил, что кучер короля Фриц Остерхольцер запрягает лошадей в королевскую карету, опасаясь, что король попытается скрыться, Гольштейн приказал кучеру прекратить свои действия, сообщив ему, что правитель страны теперь принц Луитпольд. Как преданный слуга короля Остерхольцер немедленно поспешил в замок, чтобы сообщить своему господину, который ходил взад и вперёд по Залу певцов, декламируя стихи из Шиллера. Как только Людвиг услышал о происходящем, он приказал закрыть на засов ворота и усилить королевскую охрану полицией из близлежащего Фюссена.

Так что когда сырым и холодным летним днём члены комиссии наконец-то прибыли в замок, они нашли ворота на запоре, и их отказались впустить. Пока они уныло сидели в своих каретах, подъехала одна из поклонниц короля, которая сама периодически попадала в психбольницу, колоритная баронесса Шпера фон Трухес, и её впустили. Она посоветовала королю ехать в Мюнхен, но он отказался. Пока она находилась в замке (прошло семь часов, прежде чем её уговорили уехать), члены комиссии поехали обратно в Хоэншвангау, где по приказу короля их арестовала местная полиция. Их задержали в сторожке у ворот, где они без всякого удовольствия узнали, что король приказал их ослепить, выпороть и не кормить, но секретарю комиссии удалось добраться обратно в Мюнхен, где он поставил правительство в известность о ходе событий. Министры тотчас же приказали освободить членов комиссии и выпустили прокламацию, подтверждающую назначение принца Луитпольда регентом.

Если бы Людвиг яснее понимал, что его ждёт, он мог бы спастись, но он был нерешителен и бездействовал. Он не хотел возвращаться в Мюнхен, где у него всё ещё были верные сторонники. Он думал покончить с собой, но его адъютант отказался пойти в аптеку и купить требуемый яд.

В полночь 11 июня доктор фон Гудден снова появился в сопровождении своего ассистента,

пяти санитаров и отряда полицейских. Опасаясь попытки самоубийства, так как разнёсся слух, что король говорил, будто выбросится из башни замка, они перехватили Людвига, когда он вышел из соей комнаты, чтобы подняться по лестнице в башню. Его отвели обратно в спальню. «Как вы можете объявлять меня сумасшедшим, если вы меня не осмотрели?» — задал он доктору Гуддену очевидный вопрос. Но доктор отвёз короля, как ему приказали, в его другую резиденцию в Берг, куда они прибыли в полдень в субботу 12 июня.

Именно в Берге, расположенном у озера Штарнберг, должен был находиться Людвиг. Место было так подготовлено, что бежать он не мог. Внешне он казался спокойным. Фон Гудден, который считал, что к пациентам нужно относиться с сочувствием, дал королю такую свободу, которую он считал разумной, разрешив ему гулять по утрам в сопровождении своих санитаров на почтительном расстоянии. Когда он хотел прогуляться вечером, фон Гудден не возражал, если он шёл вместе с ним. Когда коллеги-врачи высказали свои сомнения в разумности такого решения, он со смехом отверг их возражения.

В 6.45 вечера 12 июня король и врач вместе отправились на прогулку к озеру. Они, должно быть, странно выглядели рядом, огромный король и тщедушный доктор. Когда к восьми часам они не вернулись, организовали группу поиска. Стемнело. Начался дождь. Затем, около десяти, в мелких водах у берега нашли пиджак и пальто короля, а рядом его зонтик. Тело короля нашли в воде лицом вниз. Его часы остановились в 6.45 вечера. Фон Гудден находился в нескольких шагах в мелкой мутной воде.

Что именно произошло, остаётся тайной. История, имеющая все элементы детективной загадки, обсуждалась бесконечно. Почему были отброшены в сторону пиджак, пальто и зонтик? Сторонники Людвига, не согласные с идеей самоубийства, считают, что король был убит случайно, а может и намеренно. Некоторые говорят, что Людвига не утопили, а что доктор хлороформировал его, использовав пузырёк с хлороформом, который у него был с собой, чтобы успокоить возбуждённого короля. В последующей борьбе король умер, а врач свалился от сердечного приступа. Это кажется слишком невероятным, учитывая, что король был моложе и сильнее.

Есть вероятность, что когда король отправился на прогулку с фон Гудденом, как предполагали, планировался побег. Но единственное доказательство в поддержку этой версии основано на сообщении, что кто-то видел лодку, которая двигалась по озеру под дождём без какой-то видимой цели, а у ворот замка нашли следы от кареты. Кажется гораздо более вероятным, что, при смятении в своей душе, король внезапно отшвырнул зонтик, сбросил пальто и пиджак и прыгнул в озеро, чтобы покончить с собой. Фон Гудден попытался его спасти, но в последующей борьбе король его одолел, и оба утонули. Тела медленно прибились к мелкому месту, где их и нашли. Людвиг уже довольно давно думал о самоубийстве, и хотя возможность излечения обсуждалась, он знал судьбу своего брата Отто, и будущее должно было казаться королю невероятно мрачным.

Итак, тело короля Людвига II погребли 19 июня 1886 г. после торжественной заупокойной службы в склепе церкви Св. Михаила; позже урна с его сердцем была помещена вместе с другими останками его древнего рода в построенной по обету часовне в Альт-Оттинге.

Оказали ли своеобразный образ жизни Людвига и его нарушенная психика влияние на немецкую историю? Если бы он больше интересовался политикой, если бы он был более крепким государственным деятелем, есть небольшая вероятность, что баварская история, возможно, пошла бы по несколько другому пути; можно даже предположить, что планы Бисмарка по объединению Германии прошли бы не так гладко. И всё же даже если бы монарх был более нормальным, кажется исторически сомнительным, что он мог бы противостоять Бисмарку. То, что не удалось Австрии, вряд ли удалось бы Баварии при более сильном руководстве. Людвиг, в здравом уме или безумный, политически значил очень мало. По мере того, как его всё сильнее одолевало психическое расстройство, он всё больше удалялся в несбыточную страну, всё дальше от своего собственного королевства, но так как он был королём, наделённым властными регалиями, у него была возможность населить свой двор подобострастными любимчиками, построить замки своей мечты за счёт государственной казны и оттолкнуть в сторону политическую реальность его времени. В поисках Святого Грааля своего воображения он в конце концов стал жертвой иллюзий, которые всё больше и больше занимали его нарушенную психику.