Безумный мафиози
Шрифт:
– У меня вся яхта напичкана взрывчаткой. Я нажму на эту кнопку, и мы окажемся в воде в виде маленьких кусочков кожи и костей.
– Ты взорвешь себя и своих братьев, только чтобы убить меня?
– В один гребаный миг. Меня больше никогда не возьмут живым. Ни ты, никто-либо другой.
Я позволил ему увидеть правду этих слов по моему выражению лица. Массимо и Вито знали о моих чувствах по этому поводу и согласились. Вместе мы сильнее. Даже если это означает смерть.
Медленно Раваццани опустил пистолет.
–
– Нет, не тот, — согласился я. – Я хуже.
Раваццани наклонил голову, выражение его лица было задумчивым.
– Возможно, это и так, но я также думаю, что ты несчастен и одинок. Это меня очень радует.
Когда тебе этого достаточно?
Слова Джии, сказанные вчера вечером, прозвучали в моей голове, но я отогнал их в сторону. Мне не нужна была жалость ни от кого, особенно от Раваццани.
– Убирайся с моей гребаной яхты.
Он двинулся к дверному проему.
– Ты знаешь, чем все это закончится?
– Очевидно, смертью одного из нас. Потому что я никогда не отдам половину своей компьютерной империи.
Сделав паузу, он с усмешкой посмотрел на меня через плечо.
– Нет, это то, чего я хотел до того, как ты похитил мою жену. Теперь я хочу половину компьютерного мошенничества, половину твоего наркобизнеса и все строительные контракты в Неаполи на следующие пятнадцать лет.
Che palle– Бред. Кислота забурлила в моем желудке от возмутительных требований. Stronzo– мудак не имел права ни на что из этого.
– Тогда ты будешь разочарован.
– Посмотрим, Д'Агостино.
Он вышел на палубу, и я не удержался, чтобы не подлить масла в огонь.
– Прежде чем ты уйдешь, у меня есть для тебя последний совет.
– И какой же?
– Тебе лучше оставаться в своем замке в Сидерно. Потому что в следующий раз, когда я тебя увижу, я тебя убью. Даже если при этом мне придется убить и себя.
– Чертов псих, — пробормотал он, покачал головой и исчез.
Глава двадцать пять
Джиа
Усадьба Раваццани, Сидерно
– Что случилось с Джи-джи?
Я слышала голос Раффаэле с другого конца бассейна, когда он снова спрашивал свою мать, что со мной не так.
Если бы я только могла это объяснить.
– Она просто немного грустит, малыш, — сказала Фрэнки четырехлетнему мальчику.
– Но она грустит уже несколько дней, — пожаловался он.
– Иногда такое случается.
–
Я чувствовала, как слезы снова грозят пролиться, глядя на холмы поместья. Я должна уйти. Я думала, что выйти к бассейну и подышать свежим воздухом будет приятной переменой, чем сидеть в своей комнате и хандрить. Я ошибалась. Здесь, снаружи, я портила всем веселье.
– Это не наше дело, — сказала Фрэнки. – И не вежливо говорить о других людях.
Маленький палец коснулся моего плеча. Я обернулась и увидела Ноэми, мою двухлетнюю племянницу.
– Вот, Зия. — Она протянула маленький желтый цветок. – Чувствуй себя лучше.
Боже, эти дети.
Я проглотила комок в горле и приняла крошечный цветок.
– Спасибо, Мими, — пролепетала я, используя прозвище, которое придумала для нее, потому что оно было похоже на мое. – Ты такая милая.
Девочка убежала в сторону огорода. Я вертела стебель в пальцах и смотрела, как кружатся лепестки. Когда же эта тяжесть покинет мою грудь? Я здесь уже пять дней. Мне уже должно быть лучше.
Ты была для меня просто киской, не более того.
Я глубоко вдохнула и постаралась не думать о нем. Он не заслуживал моего времени и энергии, не после тех обидных вещей, которые он сказал.
Если бы только мое сердце было на той же волне. Я знала, что Энцо был засранцем, но я не могла перестать думать о том, как он заставил меня чувствовать себя. Как будто он видел меня, как будто я была ему небезразлична. Как будто я важна для него.
Ложь. Это была не более чем ложь. Я не могла забыть об этом.
Кто-то сидел рядом со мной, и мне не нужно было приглядываться, чтобы понять, кто это. Я всегда чувствовала, когда моя близняшка была рядом.
– Ты ничего не портишь, — сказала Эмма. – Так что выбрось это из головы.
Неудивительно, что она прочитала мои мысли.
– Но...
– Они дети, Джиа. Они уже забыли о тебе. Видишь?
Это была правда. Смеющийся Раффаэле прыгал с бортика бассейна в объятия Фрэнки, а Ноэми ела горох в саду Зии.
– Мне жаль, — не могла не сказать я.
– Не за что извиняться. Мы волнуемся, вот и все.
– Со мной все будет в порядке.
– Это то, что ты постоянно повторяешь.
– Потому что это правда. — Скоро я совсем забуду об Энцо Д'Агостино.
Вздохнув, Эмма обняла меня и положила голову мне на плечо. Мы смотрели, как Раффаэле-мини-Фаусто плещется в бассейне. Действительно, что еще можно сказать? Я ввела своих сестер в курс дела, когда приехала в Сидерно. Ну, не все. Я сказала им, что секс был по обоюдному согласию и веселый, что это ничего не значит. Я не рассказала им о клетке. Я не рассказала, как Энцо унижал меня и как мне это нравилось. Я, конечно, не сказала им, что влюбилась в него.