Безумный мафиози
Шрифт:
– Это неправда. Поверь мне.
– Ну, это спорный вопрос, потому что теперь ты здесь. И ты останешься со мной, пока не почувствуешь себя собой. Тогда ты сможешь решить, что делать дальше.
Чувствовать себя собой? Конечно, верно. Только я больше не знала, что это значит.
Думаю, я должна была понять это в ближайшее время. А для этого мне нужно было отдалиться от семьи. Я хотела уехать в новое место, где никто не знал бы, что я провела две недели на яхте Энцо Д'Агостино.
Мне нужно было оставить все это позади и начать
– Знаешь, мне нравится твоя идея насчет Парижа. Если я дам Фаусто имена нескольких дизайнеров, как ты думаешь, он сможет позвонить сегодня?
– Джиджи, ты уверена? Мне кажется, что еще слишком рано.
– Я никогда не была так уверена в чем-либо. Мне нужно быть занятой и забыть, что все это вообще произошло.
?
Энцо
Пулли, Швейцария
Неделю спустя
– Господи, это отстой, — пробормотал Массимо в сотый раз с тех пор, как я приобрел это поместье. – Это хуже, чем яхта.
В огромном доме было пять этажей, десять спален, бассейн, и он стоял на берегу Женевского озера. И чем это хуже?
Я молчал. Мы ужинали - Массимо, Вито и я - на кухне. Массимо приготовил курицу пикката, и, несмотря на его превосходные кулинарные способности, она оказалась не такой вкусной, как я предполагал. С этим блюдом было связано слишком много воспоминаний, чтобы я мог им насладиться.
Cazzo– Блядь, я чертовски скучал по ней. Прошло уже почти две недели, а я едва мог работать. Мафиозный зомби, называл меня Массимо.
Неужели все это того стоит?
Она спросила меня об этом во время нашей последней ночи вместе. Тогда я подумал, что да, деньги и власть стоят всех моих жертв, даже тех, которые причиняли мне наибольшую боль.
Но в последние несколько дней ко мне начали закрадываться сомнения. Из-за кошмаров невозможно было заснуть, и я не мог перестать думать о Джии. Это было похоже на потерю пальца - мне пришлось заново учиться делать все, потому что теперь мне не хватало чего-то важного, чего-то жизненно необходимого для моего благополучия. Я постоянно ссорился с братьями и не мог сосредоточиться на работе.
Я бросил вилку, не в силах закончить трапезу. Madre di Dio– Матерь Божья, когда же это закончится?
Вито вскинул брови.
– Тебе не нравится?
– Все в порядке. Я не голоден.
– Я постараюсь не принимать это на свой счет, — сказал Массимо.
– Я сказал, дело не в еде, — повторил я.
Массимо обменялся взглядом с Вито. В последнее время они часто так делали, и мне это не нравилось.
– Что? Если вам двоим есть что сказать, то выкладывайте.
Массимо вернулся к
– Ну?
Вито отложил нож и вилку, затем вытер рот салфеткой.
– Как долго мы здесь пробудем?
– Недолго. — Дом был закрыт и обнесен стеной, в отличном месте.
Почти непроницаемый. Мы арендовали его под вымышленным именем, так что никто не знал, что мы здесь. Через несколько месяцев мы уедем в другое место, оставаясь тихими и анонимными.
Какой еще у меня был выбор? О другой яхте не могло быть и речи, раз Раваццани обнаружил эту тактику.
Вито поднял свой бокал с вином.
– Давай используем видео, которое у тебя есть, чтобы заставить Раваццани...
– Нет. — Мой отказ был мгновенным.
– Почему нет? Я думал, в этом и заключался план. Ты хотел превратить ее в свою шлюху, и ты это сделал.
Я провела рукой по волосам, чувствуя, как нарастает раздражение.
– Я сказал «нет». Хватит.
Он задумчиво потер челюсть.
– Я должен понять. У нас есть возможность шантажировать Раваццани этим видео, а ты отказываешься ею воспользоваться. Я не прав?
Я направил острие своего ножа ему в лицо.
– Я сказал, блядь, нет, fratello– брат. Еще раз заговоришь об этом, и я тебя зарежу.
Я знал, что это просто нелепо. Я должен послать видео Фаусто, чтобы использовать его в качестве шантажа и вернуть свою жизнь. Вернуть все наши жизни.
Но я не мог этого сделать. Она была идеальна на видео, была такой милой и делала все, что я приказывал, что я мог задохнуться. Я не хотел, чтобы кто-то еще видел эти вещи, и я не должен был никому объяснять это.
К черту все. Встав, я решила поработать до конца ночи.
– Эй, Энцо, — позвал Массимо, когда я был на полпути через комнату. – Посмотри на это.
– Не сейчас.
– Джиа в Париже.
Я остановился. Che cazzo– Какого черта? Почему она не была в Сидерно или в Торонто? Почему она была в Париже?
Я мгновенно оказался рядом с Массимо и взял телефон из его рук. Это была фотография из социальной сети Джии, на которой она позировала на берегу Сены. Она не улыбалась, и в ее глазах был грустный затравленный взгляд, который идеально дополнял мрачную серую парижскую погоду. Она выглядела такой чертовски красивой. Я жаждал прикоснуться к ней еще хотя бы раз.
Мою грудь словно зажали в тиски, когда я прокручивал другие ее фотографии, на которых были запечатлены блюда и достопримечательности Парижа ее глазами. Но ее больше не было, и мне хотелось завыть от досады.
Вито смотрел на свой телефон.
– Она работает на Матье ЛаКрока.
Я вернулся к фотографии на Сене и запомнил каждую деталь. Может быть, я скачаю эти глупые приложения социальных сетей, только чтобы увидеть ее.
Массимо заговорил.
– ЛаКрок - кусок дерьма.