Безупречная невеста, или Страшный сон проректора
Шрифт:
Когда он попросил позволить ему снять рубашку, она, конечно, позволила. Так за котом гоняться в жарком помещении — можно и тепловой удар получить. Она считала, что проректор имеет полное право воевать с котофеем, обнажив торс. Она даже отвернулась, чтобы его не смущать. Но долго Тереса не выдержала. Любопытство заставило подглядывать. Как она могла пропустить это шоу?
— Или сюда, усатый негодяй! Кому сказано?! — рычал Джозеф.
Но кот — не студент, подчиняться приказам проректора не обязан. Он демонстративно измывался над своим преследователем. Подпускал близко, а потом улепётывал. Джозеф переходил от охотничьего азарта к гневу и обратно. И то, и другое состояние ему очень шло. Тереса
На его торсе и плечах напрягалась то одна группа мышц, то другая, в зависимости от того в какой позе в данный момент он находился. И эта игра мышц завораживала, потому что раньше ничего подобного Тереса не видела и не скоро снова увидит.
Совесть заставила её прекратить беззастенчивое праздное подглядывание только тогда, когда кот скрылся в шкафу. Это был исключительно подходящий момент, чтобы изловить прохвоста. Тереса уверена была, что Арчибальд может помочь — надо только установить с ним ментальный контакт. Но сможет ли Джозеф справиться с поимкой один? Уж слишком котяра умён. Она приняла решение присоединиться к авантюре.
Когда Джозеф поднял её к себе на стул, Тереса неожиданно поняла, что кое-чего не учла. Очень сложно ловить кота, когда стоишь рядом с полуобнажённым мужчиной. Это издалека он был просто красив, как скульптуры богов в столичном ботаническом саду. Тереса там однажды бывала. Он вызывал эстетическое удовольствие, как те гипсовые изваяния. Но это всё издалека. А вблизи… вблизи чувства неожиданно стали другими — незнакомыми. В них была толика любопытства, куда же без него — это вторая натура Тересы, но кроме любопытства было много чего-то другого. Он перестал быть похожим на изваяние. Вот ни капельки. От него шло тепло. Нет, какое там тепло — жар. Его мощная грудная клетка ритмично вздымалась. Он медлил — не снимал руки с её талии. Смятение родилось в груди и опустилось в живот. Почему он так действует на неё? Все полуобнажённые проректоры вызывают такую непонятную реакцию у студенток? Или только конкретно этот?
Тересе очень хотелось возмутиться по этому поводу, но она не знала, к чему придраться и как правильно сформулировать свой протест. К тому же нужно было сконцентрироваться на поимке кота.
Но неожиданно Джозеф спустился со стула сам и снял Тересу. Вот и пойми, к чему бы это. Придумал какую-то новую тактику охоты?
— Дьер Джозеф, а не лучше ли нам… — начала Тереса свой вопрос и вдруг заметила, что его зрачки расширились, будто ему стало плохо.
Нет, он не был бледен и не подавал других признаков приближающегося обморока. Нормальный человек, вообще, ничего подозрительного не заметил бы, но Тереса была не нормальным человеком, а менталистом. Ладно, не менталистом — зооменталистом, но это не меняло дела. Она совершенно чётко поняла по его расширившимся зрачкам, что ему нехорошо и он вознамерился отключиться.
— Дьер Джозеф, вы что, собрались потерять сознание? — насторожилась она.
Он привалился спиной к шкафу и нагло заявил:
— Я ненадолго. Так надо. И не вздумайте что-то сделать со мной, пока я… отдыхаю.
Прямо по дверце шкафа он плавненько сполз вниз и остался сидеть на полу — "отдыхать".
— Дьер Джозеф, — Тереса подскочила к нему.
Пульс есть, чувств нет. Всё ясно — перегрелся. Эх, а всё кот! Носился как сумасшедший по всей лаборатории. Ну и Тереса тоже руку приложила — она же настаивала, чтобы Джозеф его ловил.
Кто-то на месте Тересы растерялся бы, но только не она. У неё в критических ситуациях голова работала в три раза быстрее, чем обычно. Она же ходила на курсы оказания первой медицинской помощи — знала, что делать.
Сказать по правде, одежды на Джозефе оставалось не так и много. Он уже расстался и с камзолом, и с жилетом, и с рубашкой. Единственное, что с него можно было снять вдобавок — это бриджи. Тересе ещё никогда не приходилось снимать бриджи с проректоров. Такому на курсах оказания первой помощи не учили. Она представила, как стягивает с Джозефа важную деталь мужского гардероба, а он в этот момент приходит в себя. Похоже на сбывшееся предсказание Корнелии. Но ему ещё рано сбываться. Тереса пока понятия не имела, как выполнить совет ведуньи — какой "правильный" вопрос нужно задать в этот момент.
Нет. Уж если ей суждено ещё раз увидеть Джозефа практически без ничего, пусть сам и раздевается.
Тогда чем его оживлять? Эх, жаль, сейчас у Тересы не было с собой её любимого орудия — чайника с ледяной водой. Вот что точно приводит в чувство.
Пока она строила планы один коварнее другого, Джозеф прекрасно очнулся сам. Его глаза открылись и удивлённо посмотрели по сторонам — ему явно не понравилось, что сидит на полу. Пусть спасибо скажет, что до сих пор в бриджах. Он резво и бодро поднялся на ноги, будто и не был только что отключившимся от перегрева. Ещё раз удивлённо посмотрел по сторонам, потом на Тересу каким-то изменившимся взглядом. После чего выдал фразу, которая лишила Тересу дара речи…
Глава 32. После всего, что произошло…
…Дымка перед глазами рассеялась, и Джозефу удалось выхватить из подрагивающей картинки образ — Тересу.
…На неё падает слабый свет. Всё вокруг в полумраке — не разглядишь, и только её фигурку он видит чётко. О, природа постаралась, когда работала над этими плавными женственными линиями. Мелкая заноза дьявольски привлекательна. Ты ведь замечал это раньше, Джозеф? Признайся, ещё тогда, когда увидел девчонку первый раз, ты отметил, как ладно она скроена. Даже объёмная и плотная академическая униформа не в состоянии это скрыть. Маленькое чудовище сорвала с тебя одеяло и дико смутилась, пряча смущение за воинственностью. Тебя это завело, ведь так? Она будит в тебе что-то мужское каждый раз, когда ты смотришь на неё.
Джозеф медленно подходит к ней. Так близко, чтобы ощущать медовый запах её волос. Вдыхает глубоко, пока ему не начинает дурманить голову. Но этого мало. Он аккуратно снимает её очки, откладывает их в сторону. Они вечно мешают — не дают добраться до её глаз.
Джозеф изучает её тёмные омуты. Они искусительно манят неизведанной глубиной. Попался? Тебе ведь нравятся умные девушки. Это твоя слабость, ведь так?
Нравятся. Сейчас он покажет насколько. Хочется действовать порывисто, импульсивно, но Джозеф заставляет себя не спешить. Сначала его рука касается всего лишь её локона. Сжимает легонько, наслаждаясь мягкостью. Её волосы приятно податливы в противовес их хозяйке. Более настырного создания Джозеф не встречал. Но тебе ведь нравятся строптивые, признайся, Джозеф. Сейчас он покажет, насколько нравятся.
Его действия становятся настойчивее. Он кладёт ладонь на её затылок и привлекает девчонку к себе. Его цель — губы. Никогда ещё ему так сильно не хотелось поцелуя. Он начинает с простого касания, с лёгкой едва ощутимой ласки и тут же входит во вкус. В нём всё напрягается, тянет и ломит. Проклятье! Он хочет большего!
Его пальцы уже воюют с пуговицами на её академической блузе. Одна, вторая, четвёртая… он сбивается со счёта. Сейчас не до арифметики. Главное, их остаётся всё меньше и меньше.