Безупречный элемент
Шрифт:
Фреда не двинулась с места.
— Можно мне остаться? Я не буду подходить, не стану мешать, буду стоять здесь, тихо, как мышь, — она зачарованно смотрела на все ярче светящийся круг. Символы переливались от сумрачно-серого до ярко-бирюзового, выравнивая свое сияние в сине-голубом спектре, соединяя его в единый световой столб.
— Нет, — отрезал вампир. — Ты должна уйти. Это не для тебя и не для твоих глаз.
— А что для меня? — спросила, поднимая на Регента влажные зеленые глаза. Они казались глубокими заводями, полными печали.
— Не понимаю вопроса, — лицо Вагнера
Он им был всегда и оставался сейчас.
— Забудь, — обронила Фреда. Она на миг прикрыла глаза, не давая заполнявшему ее отчаянному разочарованию излиться в потоке ненужных слов или еще хуже — слез.
— Что случилось? — нахмурился Вагнер. — Что произошло за те несколько часов, что мы не виделись? Я чувствую твое настроение — ты неспокойна, встревожена. Почему?
— Чувствуешь мое настроение? Это… кровная связь, которую мы создали?
— Вампиры считывают эмоциональное состояние людей и других существ и без кровной связи. Я уже говорил тебе, — голос Вагнера стал заметно холоднее, тьма заполнила взгляд. — А кровная связь усиливает восприятие.
— Пусть так, — выдохнула она, — тогда скажи, когда ты закрепишь нашу связь ритуалом? Не хочу, чтобы обмен кровью был напрасным, и я досталась бы кому-то из Смотрящих.
— Ты не достанешься никому из Смотрящих, не бойся. Поверь мне, мы успеем провести ритуал, время еще есть. — Вагнер изучающе смотрел на нее. — Ты поэтому так разволновалась?
— Да, и поэтому тоже, — кивнула, чувствуя себя почти хорошо, от того, что смогла сдержаться и не дать бушующим эмоциям проявиться в полной мере. Не сейчас, еще не время. Она должна выяснить еще кое-что.
Нет, даже не выяснить, а прочувствовать на себе.
— Не волнуйся, мы все сделаем, как нужно. Ступай к себе, а я должен начать, иначе придется проводить подготовку заново, а это весьма хлопотно и занимает много времени, — нетерпеливо сказал вампир. Он направился к кругу. — Уходи, Фреда — бросил на ходу, полуобернувшись, и она заметила тень гнева на его лице.
Свечение символов тем временем превратилось в один мощный и яркий столб света, льющегося под своды залы и тонувшего где-то высоко во мраке. Послышался ровный гул, словно заработали невидимые турбины, и воздух вокруг светового столба завибрировал.
Фреда попятилась назад, и, выходя из залы, увидела, как Вагнер остановился у границы круга, замер, опустив голову и коснулся пояса брюк. Одно движение и единственный предмет одежды, бывший на нем, упал на каменный пол, оставляя вампира обнаженным.
Фреда сделала пару шагов по коридору, но тут же решительно развернулась.
— Я никуда не пойду! Я остаюсь, пока ты делаешь это! — крикнула, забегая снова в зал. — Что бы ты этим не делал, — добавила тише.
Вагнер, только вступивший в круг, резко обернулся на ее голос. Лицо его неузнаваемо исказила гримаса ярости, тело напряглось. Он зарычал, как зверь, который еще не бросился, но предупреждал, чтобы от него держались подальше.
— Убирайся! — рявкнул он, стоя в круге. Его тело плотно «обнимал» свет, затекая даже в глаза, прорезая темное индиго белесыми
«Я не должна уходить! — твердила про себя Фреда. — Мне нужно остаться, чтобы… чтобы понять». Хотя она сама толком не знала, что должна понять.
***
…Сидя в машине на шоссе после всего, что рассказала ей Метте, Фреда чувствовала лишь пустоту. Словно из нее разом с силой вырвали все, чем наполнилась ее жизнь последнее время.
Прежнюю себя она уже почти забыла, начиная привыкать к тому, как круто все изменилось для нее и в ней самой. Возникший на пути Вагнер вызывал не однозначные, но понятные чувства, в которые она сначала не хотела верить. И дело здесь вовсе не в его притягательности, не в том крышесносном сексе, который у них случился. Не бывает такого притяжения между существами, такого волнения, зарождавшегося внутри самого естества, если дело только в сексуальности. Это было похоже на страстную нужду друг в друге, на потребность давать, а не забирать, на готовность доверять и немного… на любовь.
Если только все это не порождено магией.
А ведь был миг, когда она засомневалась, а он почувствовал это и поспешил разуверить в том, что нет ничего магического в происходящем между ними. Она тогда поверила безоговорочно. И верила до того момента, пока Метте не развернула ее веру на 180 градусов. Неужели и, правда, все ее чувства к Вагнеру ни что иное, как искаженное магией, искусственно вызванное восприятие?
В машине она решила, что изолирует себя от всех, кто влияет на нее. Нет, не сбежит и не спрячется где-нибудь на необитаемом острове, а выстроит внутри себя собственную Цитадель, в которую откроет ход только для себя самой, для своих решений и своих выводов. Пока не разберется, что есть правда для нее, а что — навязанное извне, искаженное состояние разума и души.
Не исключено, что Вагнер, отравленный магией крови еще при обращении, мог и не сознавать того, что чувствует девушка, того, как она пытается мыслить. Он был настолько самоуверенный в своем опыте и мощи, что не станет особо волноваться о том, что она начнет пробираться к истине собственными путями, невзирая на то, что эти пути ей заказаны. Он наверняка уверен, что ей это не под силу. Она же плевать хотела на все его правила, привычки и самоуверенность.
И на все законы и запреты мира, к которому он принадлежал.
Если он войдет в этот столб света, она войдет с ним. И выяснит, что там происходит, что можно почувствовать, что увидеть. Если этот процесс лишит ее всех чувств, эмоций, воспоминаний и даже частицы ее самой, то пусть так и случится. Опустошенная, силой затянутая в мир, где все искажено, где нечему и некому верить, она начнет все заново. Станет сильнее, наберется опыта. Но не будет покорной и молчаливой. А если потребуется навсегда принять недоверие, как основу нового существования, она сделает и это. Недоверие не так уж и плохо, оно способно помочь избежать горьких разочарований.