Безупречный элемент

Северная Ирина

Поворочалась, устраиваясь удобней, и крепче закрыла глаза, погружаясь в дрему.

***

…Что-то мягко толкало в спину, словно помогая всплыть со дна. Голова была легкой и ясной, как после долгого отдыха.

Фреда потянулась всем телом, открыла глаза и… оказалась стоящей вертикально. Незаметно приложенная неведомая сила изменила положение ее тела, направляя и придавая устойчивость одновременно. Это было неожиданно, но совсем не страшно.

До тех пор, пока она не попыталась осмотреться.

Прежде, чем глаза смогли что-то толком разглядеть,

мозг уже осознал, что мир вокруг представляет собой совсем не то, что она ожидала увидеть. Никакого отстраненного наблюдения, как бывает во сне, а только безжалостное и напористое погружение в новую реальность от первого лица.

Тело обдало мощной волной боли, заставив захлебнуться острым приступом отчаяния. Фреда перестала дышать и чувствовать что-то еще кроме паники.

Сквозь рвущие на кровавые ленты чувства пробился слабый, уже знакомый, «аварийный сигнал» — включился внутренний навигатор и настойчиво повлек в нужном направлении.

Двигаться даже не пришлось — её просто куда-то несло сквозь темноту, в которой танцевали блеклые вспышки призрачного света. Она плыла в невидимом и неосязаемом потоке медленно и неотвратимо.

Когда сознание зафиксировало прибытие в нужную точку, сами собой включились прочие, заглушенные паникой и болью чувства. Фреда ощутила пронизывающий сырой холод, безжизненный, застоявшийся запах подземелья, неяркое мерцание впереди, прорывавшее окружавший мрак.

Световое пятно, как подсветка на картине, выхватывало из темноты образ — знакомые, такие желанные очертания лица, бледного, с закрытыми глазами. Темноволосая взъерошенная голова склонена, челюсти сжаты, скулы подчеркнуты тенями, отчего кажутся провалами. Не лицо, а застывшая маска.

Единственное, что «жило» на окаменевшем лице — медленно ползущие по щекам кровавые дорожки.

Фреда оцепенело смотрела, как тяжелые темные капли собирались на подбородке и медленно падали вниз с оцепеневшего, словно мертвого образа — кап, кап…

Казалось, что в момент соприкосновения каждой капли с поверхностью каменного пола раздавался оглушительный хлопок ударной волны, подобный тому, когда самолет преодолевает звуковой барьер. От этого сводило челюсти и закладывало уши.

На черных камнях скапливалась, продолжая увеличиваться, большая лужа густой темной крови.

— Рейнхард… — прошептала Фреда.

Он все еще в этой реальности, и она нашла его.

Теперь она понимала, что чувствует Вагнера. Именно его боль влекла ее, как мотылька манит пламя. Все эти ощущения — не её, кроме паники, которая удушливыми волнами накатывала все сильней.

— Боже, нет… — хрипло выдохнула Фреда и протянула к нему руки.

Бледные, окровавленные веки задрожали, мучительно медленно приподнялись, и вместо ответного узнавания в сиянии цвета индиго, она увидела жуткие черные провалы, наполненные продолжавшей сочиться кровью…

***

Фреда заорала так, что тишина в домике мгновенно взорвалась какофонией самых разных звуков. Что-то грохнуло, упало и покатилось по дощатому полу, кто-то ругнулся, послышался

торопливый стук шагов нескольких пар ног. Зажегся свет, и девушка снова увидела перед собой лицо Лео, почувствовала его сильные руки на своих плечах.

— Вагнер. С ним все очень плохо… — захлебываясь, проговорила Фреда. — И я знаю, где он…

Глава 21. Вход в лабиринт

Вход в лабиринт

«…когда у судьбы имеются на наш счёт какие-то планы, она находит средства заставить нас действовать в соответствии с её сценарием».

(М. Фрай)

Незадолго до рассвета вернулся Тайлер. Его посветили в планы, и молчаливый вампир принял отведенную ему роль с абсолютной готовностью. Или смирением.

Последние полчаса Фреда раскачивалась в кресле-качалке, пытаясь за размеренным движением скрыть сотрясавшую ее дрожь. В голове царил полнейший сумбур, и она стала путаться в том, что ей привиделось. Все казалось таким реальным, но могло быть обманом, воплощением ее страхов.

Лео, мрачнее тучи, стоял рядом и что-то говорил, но голос его долетал издалека, как навязчивый гул.

— Вагнер собирался найти подход к Доминис, — безжалостно рассуждал вампир. — То, что ты увидела, может означать, что он до них добрался, и Магистры ему не поверили и наказали. Или поверили и все равно наказали. Или это сделали Смотрящие, которым стали известны его намерения.

«Или я сама не знаю, что видела…» — мысленно добавила Фреда.

— Ты уверена, что он в Цитадели? — в сотый раз спросил Лео.

— Я… точно не знаю. Я видела его и, кажется, узнала каменное подземелье, — голос Фреда дрогнул и сорвался. — Вагнер будто был там и выглядел так, словно его… пытали… У него не было глаз, только кровавые дыры вместо них. Я чувствовала его отчаяние, беспомощность, и… кошмарную боль…

Она посмотрела на Лео.

— Ощущения очень реальные, как мои собственные. Разве не что-то подобное должно быть, если все сработало, и я смогла почувствовать нашу кровную связь?

— Но не факт, что все так и есть. И не факт, что ты видела именно подземелье Цитадели.

— Узнаю точно, когда попаду туда.

— А туда запросто можно попасть?

— Не запросто. Вагнер говорил, нужен специальный допуск, что-то вроде магической метки, — Фреда задумалась. — Я там была, значит, каким-то образом была допущена. Скорее всего, это разрешение сейчас уже не имеет силы, но я этого не узнаю наверняка, пока не проверю. А значит…

— …значит, ты собираешься лезть туда одна. Вообще не вариант, — отрезал вампир.

— А другого нет, и не будет, — решительно парировала Фреда. — И я использую любую возможность.

— Кто бы сомневался, — поморщился Лео. — Предположим, что ты попадешь туда. И там тебя сразу накроют Смотрящие, потому что это все очень похоже на западню.

Мысли о западне посещали Фреду в череде множества других сомнений и вопросов.

Но сильнее всего было желание как можно скорее узнать, чем являлось видение — отражением пугающей реальности или всего лишь игрой измученного подсознания.