Безупречный элемент

Северная Ирина

— Ответное сообщение от Лео, — тихо прокомментировал Тайлер. — Оригинальное и неожиданное: «Мне не нравится, что вы все так легко прошли».

Девушки и Эйвин выразили молчаливое согласие с очевидным.

— Но разве мы не этого хотели, — едва слышно изрекла Метте, направляясь к лифту.

Фреда двигалась, сжимая в опущенной руке атаме. Кроме этого кинжала у каждого из них было с собой по нескольку ручек, заправленных серебром. Не самое надежное оружие против Смотрящих с их магией, но все же лучше, чем ничего.

Как только

они оказались в паркинге, Custos Фреды вдруг стал теплым настолько, что явственно ощущался сквозь рубашку и майку. Приложив руку к амулету, она сжала его через свитер. Custos немедленно послал ответный импульс живого тепла прямо в центр ее ладони. Он будто вступил в переговоры посредством доступных ему возможностей, оставалось только правильно прочесть сигналы. И Фреда надеялась, что прочитает все как надо.

В лифте она автоматически нажала нужную кнопку на панели, и вскоре четверка оказалась в холле с арочными проходами.

Фреда остановилась, огляделась: лестница, ведущая на этаж, где были ее апартаменты, полы из благородного темного дуба, где в воображаемом проломе она когда-то увидела бездну. И коридоры, ведущие, куда им вздумается. Какой-то вел к подземелью, еще один — в библиотеку с камином.

Девушка очнулась, когда поняла, что Метте, Эйвин и Тайлер настороженно наблюдают за ней.

— Пошли? — обратилась она к ним, стараясь, чтобы голос не выдал ее зашкаливающего разумные пределы волнения.

Здесь, в Цитадели, вовсе не «дороги» вели куда-то, а исключительно точные намерения попасть в нужное место. Помня об этом, девушка усилием воли распрямила свой изрядно погнутый страхом и волнениями «внутренний стержень», велев себе держаться ради тех, кто рядом с ней.

Четверка двигалась по бесконечным пустым коридорам. Кажется, они уже прошли все возможные повороты, миновали сотни дверей, но ни библиотеки, ни коридора с дверью, ведущей в подземелье, так и не нашли.

Они шли, храня молчание, потому что говорить было не о чем. Все уже сказано раньше, теперь важны только действия.

Дрожь, сотрясавшая тело, от которой постукивали зубы во рту и тряслись губы, стала привычной, а по бокам словно пристроились и нахально ухмылялись две «верные» спутницы — Паника и Отчаяние.

«Я должна попасть в подземелье… должна туда попасть», — мысленно твердила Фреда, плутая по коридорам. Но то знакомое ощущение движения в нужном направлении до сих пор не появлялось.

Никто из ее спутников ни о чем не спрашивал, они просто шли и уже даже не смотрели по сторонам, потому что интерьер не отличался разнообразием — солидный дубовый паркет на полу, отделанные деревом и венецианской штукатуркой стены, светильники на равном расстоянии друг от друга — бесконечное визуальное дежа-вю.

— Боже, какой-то ночной кошмар, — тихо проговорила Метте. — Я бывала здесь два раза, оба раза меня встречал Вагнер и провожал в библиотеку. Но я даже не представляла, что здесь такие путанные коридоры. Может, вся

Цитадель это один огромный лабиринт?

Все промолчали, но мысль показалась вполне здравой.

На каком-то отрезке их движения Фреда вдруг остановилась, словно уткнулась в преграду.

— Я не так это делаю… — пробормотала она, ни на кого не глядя. — Не подземелье нужно найти, надо искать Вагнера.

И тут же включился сигнал «маячка» — теперь направление задано верно.

Паника и Отчаяние отступили, но они догонят, если Фреда снова потеряет уверенность.

Здесь и сейчас главенствовала интуиция, ее внутренний навигатор. Задача рассудка — не отключиться и помогать удержать связь с реальностью.

Фреда снова пошла вперед, ведя за собой спутников. Чья-то теплая рука взяла ее ледяные пальцы, слегка сжала. Это Эйвин. Он почувствовал, как изменился эмоциональный фон сестры и поддерживал новый настрой.

Неожиданно изменился цвет стен. Синяя, как ночное небо штукатурка, такого оттенка Фреда здесь еще не встречала. Насторожило и полное отсутствие дверей в длинном коридоре. Все было незнакомо и очень тревожно, но «навигатор» работал исправно, увлекая вперед, пока она не остановилась перед одной единственной дверью.

Фреда потянула за дверную ручку и первая вошла в помещение, похожее одновременно на кабинет, библиотеку и гостиную. Здесь тоже, как и в коридоре за дверью, преобладали синие тона. Красивый ковер на полу, тяжелый письменный стол и удобное кресло, сибаритский лежак возле дивана, плазменная панель на стене.

За письменным столом, в проеме между двумя зашторенными окнами (ложными, надо полагать), висела картина. Первое, что пришло на ум при взгляде на холст, это словосочетание Торжество тьмы.

И едва слышный голос надежды, что когда-нибудь луч света обязательно прорвет плотную завесу и озарит мрачный пейзаж…

Фреда зачарованно смотрела на картину. Подошла к ней и решительно сняла со стены, поворачивая обратной стороной. В скудном освещении на потемневшем от времени холсте внизу чуть заметна выцветшая надпись.

— Кто-то может это прочитать? — задала она вопрос, поворачивая холст к своим спутникам.

Все трое столпились у стола, вглядываясь в надпись.

— Я точно знаю, что здесь написано, это латынь, — проговорил Эйвин. — Мне эти слова уже ночами снятся. Это фраза из Изумрудной скрижали: «Сила ее остается цельной, когда она превращается в землю».

— … когда она превращается в землю, — повторила Фреда, кладя картину на стол.

Задумалась на мгновение, потом, подчиняясь неведомому порыву, вдруг подняла атаме и вонзила в полотно. Прорезала холст поперек, отсекая «тьму» от «света», а потом отделила от рамы нижнюю часть полотна, где был изображен погруженный во мрак пейзаж. Фреда и сама казалась шокированной своими действиями, ведь она не варвар и не привыкла уничтожать старинные картины. Но продолжала делать то, что делала.