Безупречный элемент

Северная Ирина

И снова длинный звонок, а потом стук и требование открыть дверь.

Фреда вскочила на ноги и бросилась в коридор.

Отворив дверь, словно в бреду наблюдала, как в квартиру ввалились какие-то люди, мгновенно окружившие ее и заполнившие всю маленькую прихожую. Ей что-то говорили о том, что она должна немедленно проследовать с ними, напоминали о правах, хватали под локоть и довольно грубо тащили прочь из квартиры.

Уверенность в том, что все немыслимые и абсурдные приключения закончились, рухнула, как только она услышала, что ей предъявляют обвинения. И на розыгрыш или иллюзию все это уже не походило.

Четверть

часа, проведенные Фредой в “привычном мире”, оказались не меньшим абсурдом, чем всё, что она пережила до сих пор. На какую же это “дорогу из желтого кирпича” несколько дней назад занесли её ноги, обутые в новые сапожки? И, похоже, щелчка каблуками будет совсем недостаточно, чтобы по-настоящему вернуться в свой привычный мир.

Мысли, мысли, много мыслей, но среди этого множества — ни одной более или менее разумной, способной растолковать нелепую череду событий и представить хоть какие-то убедительные объяснение.

Фреду довольно грубо завели в лифт, затем почти вытолкали из подъезда и потянули к ждавшей у подъезда машине с вращавшейся на капоте “мигалкой”. Хорошо хоть сирена не завывала, оповещая всю округу о том, что арестована опаснейшая преступница. Один из полицейских открыл дверцу и ждал, пока Фреду подведут и усадят на заднее сиденье. Девушка обратила внимание, что в руке он держал ее сумочку. И когда только успел ее прихватить?

Зияющее через открытую дверцу нутро машины все ближе, и все омерзительней ощущение, что она снова по чьей-то злой воле ныряет “из огня да в полымя”.

— “Послушно иду в капкан”, — с горечью подумала Фреда. Подходящей иллюстрацией ко всему был бы взрыв истерического хохота, но смеяться совсем не хотелось, её вообще охватило какое-то смиренное бессилие.

Девушку подвели к машине, жестко и требовательно пригнули ей голову, и в этот самый миг что-то хлопнуло за спиной, после чего Фреда вдруг перестала ощущать грубые прикосновения полицейского, собиравшегося усадить ее в машину.

Чьи-то стальные пальцы резко, до боли, зажали Фреде рот, едва не свернув челюсть. Оцепеневшее тело рванули, развернули на сто восемьдесят градусов, лицо притиснули к чему-то странно, но приятно пахнущему, и она оказалась в мгновенно сковавших “медвежьих объятиях”, не позволявших даже шевельнуться. Ошеломленную Фреду подхватили, отрывая ноги от земли, и дальше она лишь чувствовала, что перемещается в пространстве — холодный ночной ветер развевал волосы, обдувая шею, и то ли холод этот, то ли страх накрыли с макушки до кончиков пальцев, заставив оцепенеть, окончательно лишая воли.

Она точно не теряла сознание, но что-то на время выпало из ее восприятия, что-то отключилось, потому что саму себя осознать Фреда смогла только в… лимузине Регента.

Вагнер сидел рядом, повернув к ней голову.

— Простите, что так грубо прервал ваше общение с представителями закона, — услышала она его голос.

— Кажется, я не против, что м-мое с ними общение было п-прервано, — запинаясь, прохрипела девушка. Фреду сотрясала дрожь, все сильнее и сильнее, и в тишине салона отчетливо слышался стук ее зубов. Челюсть ломило, в ушах звенело, перед глазами мелькали светящиеся точки. Рука, которой она опиралась на кожаное сиденье, подогнулась, скользнула и наткнулась на сумочку.

— Вы понимаете, что с вами произошло? — поинтересовался Вагнер.

Фреда посмотрела на вампира

и попыталась изобразить улыбку, но лишь болезненно скривилась.

— Опять этот вопрос, — произнесла она устало, — вроде бы меня пытались арестовать. Снова. И от этого чувствую, что начинаю сходить с ума. Или уже сошла. А вы, Вагнер, как скоро перестанете возникать на моем пути, как стихийное бедствие? Вы когда-нибудь оставите меня в покое? Ведь я уже мысленно распрощалась с вами, как с самым дурным сном в моей жизни!

— Некоторым, чтобы во что-то поверить, недостаточно увидеть, — проговорил вампир. — Это точно про вас, Фреда.

Тут он впервые за все время их “знакомства” снял свои темные очки и посмотрел на девушку. Их взгляды встретились, и Фреда потрясенно замерла. На вид Вагнеру было лет тридцать — тридцать пять. Его можно назвать красивым, хотя, на ее вкус, черты были резковаты: прямой, чуть заостренный нос, четко очерченные скулы, широкая челюсть, твердая линия рта и гладкая, равномерно бледная кожа. Но все это Фреда лишь мимолетно отметила, а теперь не могла отвести взгляда от его глаз. Под темными прямыми бровями глаза вампира, лишенные зрачков, сияли, как искаженные отсветы далеких огней на мокром стекле. Эти “танцующие” блики завораживающе мерцали, заключенные в радужку цвета индиго.

— Мои глаза кажутся вам странными? — спросил Вагнер девушку.

— Ну, видимо, не одной мне они кажутся странными, раз вы сами постоянно скрываете их за темными очками, — проговорила Фреда, не в силах отвести от вампира взгляда.

— То есть вы верите тому, что видите сейчас?

— К чему это вы? Снова хотите сказать, чтобы я заглянула за привычные рамки и все такое?

Вагнер неспешно надел очки.

— Что-то вроде того, но “привычные рамки” — лишь удобная отговорка, которая не приносит пользы, а лишь затуманивает восприятие. И не стоит забывать, что вся эта “абсурдность”, как вы выразились, происходит не по вашей вине и не по вашему желанию. Не случись всего этого сейчас, что-то необычное и непривычное в вашем понимании все равно произошло бы с вами когда-нибудь.

Фреда внимательно посмотрела на вампира и тяжело вздохнула. Вздох получился судорожный, и вдруг мучительно захотелось сжаться в крохотный, незаметный комочек и забиться в какой-нибудь уголок.

— Снова поиграем в “вопросы-ответы”? — проговорила упавшим голосом.

Регент отрицательно покачал головой, сопроводив красноречивое покачивание отрывистой фразой:

— Верьте себе, Фреда.

Лимузин привез их туда, откуда она ушла некоторое время назад. Вместе с Регентом они без лишних путаных блужданий прошли по коридорам и оказались в уже знакомой библиотеке с камином. Дрова успели прогореть, а сама комната после очередного приключения показалась Фреде безопасным убежищем.

Вагнер дал ей планшет, и в звенящей тишине библиотеки Фреда читала материалы полиции, собранные по “её делу”. Не хотела верить в то, что видела, но поверила и в очередной раз почувствовала, что попала в какую-то донельзя искаженную версию ее собственной жизни.

Её разыскивали как свидетеля, а, может быть, и как подозреваемую, в деле убийства Детмара Брожа. А еще она подозревалась в подделке бумаг, дающих разрешение на вывоз культурных ценностей из страны.

— Это настоящие документы? — обратилась Фреда к Вагнеру бесцветным голосом.