Безымянная звезда
Шрифт:
Григ. Не поедешь? А что ты будешь делать?
Мона. Я остаюсь.
Григ. Где?
Мона. Здесь.
Григ (иронически показывая на комнату). Здесь?
Мона. Да.
Григ. Милая моя, теперь поздно или еще слишком рано заниматься шутками. Мне спать хочется. Я всю ночь не спал. Идем. Надо ехать.
Мона. Ты уедешь один, Григ.
Григ.
Мона. Очень просто: один.
Григ (несколько повышая голос). Почему?
Мона. Потому… потому… Ты все равно не поймешь. Нет. Не поймешь. Лучше не спрашивай и уезжай. (Просто и серьезно.) Послушай, Григ, ты… ты когда-нибудь видел Большую Медведицу?
Григ. Какую медведицу?
Мона. Большую.
Григ. Ты с ума сошла!
Мона (с волнением). Григ! Это прелестно… Это самая прелестная вещь, которую ты сказал мне с тех пор, как я тебя знаю… Да. Я сумасшедшая. Я, тоже могу быть сумасшедшей.
Григ. Это я давно знаю.
Мона. Но я этого не знала. И узнала только ночью. Этой ночью… здесь… Я сделала открытие, потрясающее открытие, Григ. Мы несчастливы.
Григ. Мы с тобой?
Мона. Мы и весь мир. Наш мир. Мы ведем грустную, никчемную жизнь…
Григ. Но удобную.
Мона. Может быть. Но мне она никогда не нравилась.
Григ. Не нравилась. Но тебе идет такая жизнь.
Мона. Ты свидетель, Григ, мне она никогда не нравилась. Столько раз я плакала, сама не зная, почему. Столько раз хотела бежать, сама не зная, куда. Так было всегда. Ты слышишь? Всегда, сколько бы у меня ни было денег, платьев, драгоценностей, я всегда чувствовала, что мне чего-то не хватает… Но я не знала, чего…
Григ. Большой Медведицы, наверное…
Мона. Да. Большой Медведицы.
Григ. Мона, ты бредишь.
Мона. Нет, мой милый, если бы ты знал, как я теперь ясно все вижу. Сегодня так много солнца, и оно осветило мне все. Вот и этот дом… и эти цветы.
Григ. Эти цветы? (Смотрит на кувшин с цветами.) Они тебе нравятся?
Мона. Они восхитительны.
Григ. Послушай, дорогая, тебе нужно выспаться. Тебе необходимо выспаться и прийти в себя. С тобой что-то стряслось этой ночью. Ты выпила?
Мона (таинственно улыбаясь). Может быть.
Григ. Разве ты не видишь, что это за салат в горшке? Морковь, петрушка, пастернак…
Мона.
Григ. Вот как? Я плачу за цветы каждую неделю десятки тысяч лей. Самые нежные цветы для тебя недостаточно нежны. Пармские фиалки, привезенные в декабре самолетом, для тебя недостаточно свежи. Белая лилия в январе для тебя недостаточно бела. Редчайшие цветы, выращенные в оранжерее, в твоей комнате вянут за пять минут. И все это для чего? Чтобы увидеть тебя однажды в презренном провинциальном городке, умиляющейся и падающей в обморок от восторга с морковкой в руках?
Мона. Замолчи.
Григ. Почему я должен молчать? Потому что ты не хочешь слушать? Боишься?
Мона. Потому что это бесполезно.
Григ. Признайся, что ты трусишь. Ты боишься раскрыть глаза, но ты должна будешь их раскрыть. Посмотри, Мона, на этот свинарник, в который ты попала. Ты красивая, как принцесса. Неужели это правда? Ты спала на этом дырявом тюфяке?
Мона. Замолчи. Ты не знаешь, о чем говоришь.
Григ. Ты сидела у этого хромоногого стола?
Мона (оскорбленно). Он не хромой.
Григ. Но скоро будет. (Расхаживая по комнате и осматривая обстановку.) Замечательно! Бесподобно! Фантастично! (Подходит к левой двери.) А здесь что? (Открывает дверь и заглядывает.) А! Ванная комната. Последнее слово техники! Она мне нравится. (Достает оттуда лейку и показывает.) Какое оборудование!
Мона улыбается.
Григ. (Закрывает дверь.) Здесь ты принимала ванну?
Мона. Нет. Я умылась во дворе у колодца.
Григ. Что?
Мона. Да. Во дворе есть колодец. Разве ты не видел? Чистый колодец с цепью и журавлем… Я умылась там утром, на рассвете. О, это было… божественно. Холодная, живительная вода…
Григ (очень серьезно, как будто задает самый главный вопрос). Мона! Ты действительно умывалась у колодца?
Мона Да.
Григ. Ты?
Мона. Я.
Григ. Ты, которая в Бухаресте принимаешь две ванны в день, утром и вечером, с лавандой — двадцать шесть и пять десятых градуса, ни одной десятой больше, ни одной меньше… ты умывалась во дворе у колодца?
Мона. Да.
Григ. Значит, это серьезно… это действительно серьезно.
Мона. Очень серьезно, мой милый.