Безымянные боги
Шрифт:
— Ты уже нарешал так, что теперь вовек не разобрать. Чем девку обидел? Она, как пришла, только плачет да молчит.
— Плачет?
— Плачет-плачет. Из-за тебя, остолбня.
— Да, ничем я её не обижал! Меня из сотни выгнали, а её в Вежу отсылают. Вот и весь сказ.
— Погоди. Вы же дочку княжескую спасли.
— Дочку спасли, а себя под батоги подвели. Где она?
— Там, — Сияна кивнула
Ждан тихонько отворил дверь и вошёл в комнату, он старался ступать тише, но половицы предательски скрипнули, и сидящая на лавке у окна Цветава обернулась. Глаза у девушки распухли от долгих слёз, нос покраснел и, а губы дрожали, то ли от злости, то ли от обиды. При виде Ждана лицо её исказилось от злости, и она глухо произнесла:
— Уходи. Видеть тебя не могу, трус!
Кровь ударила Ждану в голову, но он неимоверным усилием воли сдержался и выдавил:
— Уйду. Только одно скажи…
— Нет!
— Что «нет»?
— Всё — нет! Не хочу с тобой никаких дел иметь! Всё равно предашь и в сторону вильнёшь!
— Да перестань ты кудахтать будто курица! — не выдержал Ждан. — Я к тебе по делу пришёл…
— Нет у нас с тобой больше дел! И знаешь что? Вот, возьми!
Цветава сорвала с руки обруч и, хорошенько размахнувшись, швырнула в Ждана, по всей видимости, метя прямо в голову, но он успел перехватить кусок меди на лету и зло выпустил воздух сквозь зубы. Ну и что ему делать? Хотел поговорить, так вдвоём навалились, продохнуть не дают. Хуже душегубов.
— Я спрошу, — медленно проговорил он. — А ты ответ дай, мне важно это.
— Не пойду! Ни за какие подарки не пойду!
— Чего? — оторопел Ждан. — Куда не пойдёшь?
— Как куда? Ой…
Ждан никогда не видел ещё, чтобы лицо из бледного так стремительно становилось красным, будто кто-то невидимый свёклой его натёр.
— Давай ещё раз попробуем поговорить, — тщетно пытаясь понять, отчего покраснел он сам, выдавил Ждан.
— Давай, — почти шёпотом откликнулась девушка.
— Ты знаешь таких, Велимира и Некраса? Один чернявый с сединой, а второй рыжий и зубоскалит по поводу и без?
Цветава посмотрела на него диким взглядом и кивнула.
— Откуда знаешь?
— Они с волхвом Твёрдом всегда рядом ходят. А ты откуда о них проведал?
— Не я. Они, похоже, и обо мне, и о тебе сами проведали и сюда заявились. Сегодня меня подстерегли и… в общем, мы теперь не одни тут.
Лицо девушки осветилось улыбкой.
— Значит, не оставил нас отче.
— Не оставил. Он сам, похоже, лиха хлебнул в Богораде.
— В Богораде?
— Похоже, что не всё. Они мне совсем другую сказку рассказали.
— Что?
Ждан пересказал ей всё, что услышал от подручных волхва, опустив детали знакомства и другие ненужные мелочи. К концу рассказа радость Цветавы слегка поутихла, зато от слёз не осталось и следа.
— Значит, нельзя мне в Вежу? — переспросила она.
— Если им верить, там дела ещё похуже, чем здесь.
— А нам теперь что делать?
— То же, что и собирались. Надо понять, как колдуны собираются завладеть самосветным камнем. Не будут же они прорываться в детинец силой, там чуть ли не два десятка волхвов.
— Может, они так долго сидят у тиуна в доме потому, что подземный ход к столпу роют?
— А землю куда девают? У тиуна во дворе должен уже целый курган вырасти.
— Тогда подкупили кого-то.
— У них и без подкупа помощников хватает. Найдём этого неуловимого беса, который татуировки дозорным наносил — поймём, как они к самосветному камню решили подобраться.
— А когда найдём, что делать будем? Государь мёртв, Твёрд в бегах, а четверым десяток чародеев не по зубам.
Ждан только отмахнулся горестно. Совсем всё не так пошло, как задумывалось. Теперь и останавливаться нельзя, и вперёд идти опасно стало.
— А если к князю пойти? — предложила Цветава. — Мы же ему дочку вернули.
— А он нас прямо расцеловал за это.
На улице залаяла Жужка, и тут же кто-то постучал в дверь. Ждан с Цветавой переглянулись и не сговариваясь потянулись к оружию — девушка к мечу, у бывшего десятника под рукой оказался только нож. Ничего, в доме отбиться хватит, а там посмотрим.
— Добрый день, хозяюшка! — раздался за дверью зычный голос. — А постояльцы твои где?
— Отдыхают, — сразу откликнулась Сияна.
— Буди, — решительно приказал второй голос. — Князь их зовёт.
Ждан снова посмотрел на Цветаву, та в ответ только руками развела. Так, их и застала Сияна — всклокоченных, с оружием в руках, готовых к бою. Вдова сделала страшные глаза и велела привести себя в порядок потому, что, похоже, и вправду от князя пришли.
Их ожидали двое дюжих стражников, судя по кафтанам из личной охраны самого князя. Они поздоровались довольно учтиво и вручили Ждану грамоту запечатанную личной печатью князя-воеводы. Сломав грамоту Ждан прочитал что: «Бывшему десятнику пограничного дозора Ждану из чуди и дозорному из Вежи Цветаве, явиться в палаты княжьи в день сей же». При этом выражение лиц стражников говорило о том, что отказ принят не будет, так что пришлось Ждану быстро переодевать рубаху, морщась от боли в растревоженном плече и поминая про себя недобрым словом не в меру старательных подручных Твёрда.