Безымянные слуги
Шрифт:
Несогласных не нашлось. Из администрации мы вышли почти полноценными нори, а наш десяток — ещё и с деньгами.
— Гун-Нор! — приказал Скаэн. — Веди их в казармы и выбей там моим именем отдельный барак! И раненых сдайте в лекарню.
— Сделаю!
— Скас, — Скаэн дождался, когда подойдёт лори и продолжил. — Собери нашу гвардию и пошли со мной. Остальные свободны до конца дня. Чтобы до утра все собрались в казармах особняка.
Бойцы Скаэна радостно зашумели.
— Все, кто отдыхает — отдыхать. Остальные — выполнять!
— Пошли,
До лекарни было идти недалеко — всего два квартала от администрации. Лекари осмотрели раненых и забрали в палаты.
До казармы пришлось идти дольше. И не потому, что она далеко располагалась, а потому что в первых двух отдельных бараков не было. Отдельный барак обнаружился в третьей, но не устроил Гун-Нора, и только на пятой казарме он остановил свой выбор.
— Так, бойцы, слушаем меня, — сказал он, когда мы выстроились перед бараком в подобие строя. — С этой секунды вы все — полусотня на службе у эра Скаэна и эры Эл-оли. Завтра я занесу вам накидки, которые вы будете носить не снимая. Ваша накидка — ваша право послать любого аори к эру, со всеми претензиями и вопросами. Но и отвечать будете лично перед ним, если напортачите. Руководить десятком будет Первый, он же выберет заместителя. Временно обязанности полусотника выполняет Пятнадцатая. Её слушаться во всём. Вопросы есть?
Строй молчал.
— Хорошо, что нет, а то бы я расстроился, — ухмыльнулся Гун-Нор. — На складе барака есть запасы еды на несколько дней и тренировочные комплекты на сто человек. Кухня в бараке своя — будете готовить сами.
Стон со стороны девушек.
— Ну всё не так страшно! — успокоил их Гун-Нор. — Готовить должны уметь все, поэтому будете дежурить по очереди. Колодец — там. Для воды есть цистерна внутри барака. Воду натаскаете в качестве силовых упражнений. Барак и вся земля, отмеченная вот этим заборчиком — в вашей ответственности. Чтоб было всё чисто и красиво! Вы умеете — я видел.
Из строя раздались смешки.
— Пятнадцатая! Определи полусотне один выходной день, чтобы все отдохнули после обустройства на месте. Что ещё?
— Помывочная, удобства?
— Сортир вон в той пристройке. Ямы там нет — всё уходит в канализацию. Чтобы не воняло — держите там запас воды. На стене или в кладовке барака должен быть мерный ковшик. Сходили — залили водой.
Гун-Нор подождал, пока стихнет одобрительный гул в наших нестройных рядах, и продолжил:
— Помывочная — в пристройке, вон там. Цистерна в ней своя, воду можно нагреть, но дрова придется рубить самостоятельно. Площадка для рубки — с той стороны барака. Там же и поленница. Кстати, поленницу наполните — это правило вежливости. Предыдущие постояльцы оказались лентяями и засранцами. Туалет после них отмыли, а дров мало. Пятнадцатая?..
— Услышала!
— Ну тогда располагайтесь. Завтра вас навещу. Узнаю, как дела и чего не хватает. Когда
Гун-Нор махнул рукой, развернулся на каблуках и отправился по своим делам. Подозреваю, что дела у него наметились в тех самых кабаках. Пятнадцатая вышла перед строем и продолжила инструктаж.
— Выпить я буду пока сама выдавать. Сегодня выдам. Хохо! На тебе проверка поленницы, склада и помывочной. Шрам, ты со мной по комнатам. Шасть, отбери тех, кто займётся водой, рубкой дров, уборкой и готовкой сегодня. Убираем только барак. Участком займёмся завтра. Чтобы всем было ясно: я, Хохо, Шрам и Шасть — десятники. Пока не распределены десятки, выполняем все приказы от нас. В случае двух разных приказов — идём ко мне. Шрам, пошли.
Пятнадцатая толкнула дверь барака и вошла внутрь, а я быстрым шагом кинулся её догонять.
Глава 21
Пятнадцатая держалась весь остаток дня, а потом пошла и напилась. Причем в моей комнате, пока я мылся. Отбой уже давно наступил, бойцы разбрелись по своим комнатушкам, и я вошел к себе с твердым желанием — поспать. Я даже не был уверен, что буду пить свою кружку вина. Ну да… На моей кровати, свернувшись калачиком, лежала Пятнадцатая и лила слёзы на мою подушку, которую я собирался придавить своей головой. Подушку она обнимала, и оставалось надеяться, что пускала девушка только слёзы, а не сопли. Можно было, конечно, поругаться с ней, но вид у Пятнадцатой был настолько жалобный, что у меня кольнуло в груди.
— И что это значит? — спросил я, присаживаясь рядом и вытирая слезы полотенцем.
— Обидно, — ответила Пятнадцатая. — Столько шла, столько старалась стать нори… А пришёл эр и мановением руки всё решил…
— Ты рада?
— Нет, — Пятнадцатая оставила мою подушку в покое и попыталась сесть, в итоге навалившись на меня. — Хотелось праздника, хотелось торжества… А прошло всё так… Знаешь… Будто, ну…
— Буднично, — подсказал я, впервые поблагодарив память за своевременную подсказку.
— Да… Буднично…
Пятнадцатая попыталась указать на меня пальцем, но отвлеклась и начала крутить им у себя перед носом, словно в первый раз увидела. Пришлось перехватить палец и направить на себя.
— Думала с тобой… посидеть…Тебя ждала… Ждала…
— И сколько кружек вина ты меня прождала? — я тихо засмеялся.
— Много!
— Пятнашка, — хмыкнул я.
— Пятна… тца… птн… цт… Боги, какое сложное имя…. Чего ты Пятнашкой меня обзываешь?
— Потому что милое имя получилось, — ответил я. — Больше не буду. Будешь теперь серьёзной Пятнадцатой, неустрашимой, неумолимой и трезвой!