Безжалостная Империя
Шрифт:
– Нет, ты не делаешь этого.
– Разве я только что не доказал это в клубе, Бабочка?
Ранен.
– Ты все ещё ботаник, Коул.
– Ты все ещё находишь это горячим. Я знаю, что ты смотришь на меня, когда я читаю. – Он подмигивает. – Я тоже наблюдаю за тобой, когда читаю. Особенно в бассейне.
– Извращенец.
– Я думаю, что мы уже установили это. Но и ты тоже.
– Я не такая.
– Да, для меня.
– Я сказала, что это не так.
Ладно, так что, может быть, я немного понаблюдаю за ним. Ладно, как только
Он проводит пальцами по книгам, переходя от одного ряда к другому, и я сглатываю, вспоминая те же самые длинные пальцы внутри меня не так давно.
Я следую за ним, как потерявшийся щенок, не в силах оторвать глаз от его руки.
– Что-то вспоминаешь?
Он ухмыляется мне.
– Нет.
Я смотрю на противоположную полку.
– Что я сказал об этом слове?
– Что ты собираешься с этим делать? – Я кладу руку на бедро. – Трахнешь меня посреди книжного магазина?
Он крадётся ко мне и, прежде чем я успеваю опомниться, обхватывает мой затылок рукой. Он толкает меня, пока я не упираюсь спиной в полку, а затем хлопает свободной рукой по моей голове. Его губы медленно двигаются вперёд, пока они не оказываются на расстоянии вдоха от моих, как будто он собирается поцеловать меня.
– Ты думаешь, я бы этого не сделал?
– К-Коул, остановись.
Я осматриваю наше окружение, моё сердце учащённо бьётся.
– Не испытывай меня, Сильвер. Я едва могу держать свои грёбаные руки подальше от тебя на публике.
– Сильвер и Коул сидят на дереве, П-О-Ц-Е-Л-У-Й!
Ронан появляется перед нами с огромной ухмылкой, хватая Ксана за плечо.
Я отстраняюсь от Коула, мои щеки пылают.
– Конечно. – Ксандер встаёт, между нами. – Продолжайте. Нам даже не нужен попкорн.
– Здесь нечего продолжать. – Говорю я холодным тоном.
Мама говорит, что даже если тебя поймают, веди себя так, как будто ты не сделал ничего плохого.
– Да, точно, королева сук, - фыркает Ксандер.
– Merde! – Дерьмо!– Лицо Ронана вытягивается. – Значит ли это, что мы больше не можем видеть твои сиськи?
– Не упоминай о них снова, или жизнь, какой ты её знаешь, закончится, Астор. – Лицо и голос Коула остаются спокойными, но в его глазах ясно читается угроза. – Ты тоже, рыцарь.
– Я знал, что ты ревнивый тип, – усмехается Ксан, показывая ямочки на щеках.
– Ты знал? – Ронан бьёт его по плечу.
– Я подозревал, что они делали детей в твоём доме прошлой ночью.
Моё лицо горит.
– Мы не делали!
– Да, ты делала. – Ксандер шевелит бровями. – Эйдену пришлось помочь отвезти тебя домой после одного из сеансов Коула.
– Под моей чёртовой крышей, и всё же я узнаю последним? Опять? – Ронан говорит драматическим голосом. – Я снова чувствую себя обделённым. Теперь мне нужно встретиться со своим психотерапевтом. Вы собираетесь оплатить его счёт или взять на себя ответственность за эмоциональный ущерб? А? Вот что я подумал. Почему я всегда остаюсь в стороне
– Это не то, чем кажется.
Я пытаюсь сохранять внешнее спокойствие, но я в ловушке, из которой нет выхода.
Коул небрежно прижимает к себе свои книги в мягкой обложке.
– Так и есть.
– Коул!
Я свирепо смотрю на него.
– Я так и знал. – Ксан протягивает руку Ронану. – Дай мне мою сотню.
– Подожди. – Ронан смотрит, между нами. – Вы что, трахаетесь? Потому что это единственное, на что я ставлю.
– Нет!
Я кричу.
– Да. Каждую ночь, - говорит Коул холодным тоном.
– Трахните меня. – Ксан показывает свои ямочки на щеках. – Пусть будет двести, Рон.
– Ты получаешь пять, mon ami - мой друг. Это дерьмо интересное. – Ронан усмехается. – Так ты, типа, делаешь это под крышей своих родителей ночью? Или в душе? Вы открыты для секса втроём?
Крик рвётся на свободу, но я сдерживаю его внутри и проношусь мимо них. Ронан кричит мне за спиной, что он здесь только для того, чтобы купить своей матери новую книгу, и не будет нас беспокоить, но я его не слышу.
Только когда я оказываюсь перед джипом Коула, я понимаю, что у меня нет моей долбаной машины, потому что этот придурок отослал е .
Он идёт сразу за мной, и как только он открывает дверь, я забираюсь внутрь, скрестив руки на груди и раздувая ноздри.
– Из-за чего ты так взъелась? – Небрежно спрашивает он, сев за руль.
– Ты ведёшь себя так, как будто не знаешь? Какого черта ты рассказал Ксандеру и Ронану о... о… Сам знаешь!
– Нас. Это называется «мы». – Его голос становится резким. – И они, по крайней мере, должны знать, что ты принадлежишь мне. Не похоже, что они кому-нибудь расскажут.
– Нет никаких нас, Коул. Перестань обманывать себя.
Он наклоняет своё тело в мою сторону, и я откидываюсь на сиденье, ожидая, что он что—то сделает - не знаю, что, но он не может поцеловать меня здесь, где все могут нас видеть.
Вместо того чтобы прикоснуться ко мне, он пристёгивает меня ремнём безопасности.
– Есть «мы». На самом деле, это единственное, что существует. Чем скорее ты прекратишь бороться с этим, тем лучше для тебя.
Он сильно дёргает меня за волосы, прежде чем снова сесть на место. Я притворяюсь, что его там нет по дороге домой. Или я все равно пытаюсь это сделать. Мне никогда не удавалось преуспеть в этом.
Как только мы оказываемся внутри, папочка и Хелен приглашают нас на ужин.
– Я рада, что вы ладите.
– Говорит Хелен.
– Твоя пища была хорошо принята, - добавляет папа.
– Пища?
– спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другого.
Хелен показывает мне статью.
«Семья Себастьяна: Будущее»
Там есть хитрая фотография, сделанная со мной и Коулом, когда мы ели и улыбались. Это было, когда мне на нос попал майонез.
Я возвращаю папе приветливое выражение лица, хотя внутри у меня всё немного замирает.