Безжалостный наследник
Шрифт:
— Он воспитывал папу вместе с Олегом, биологическим сыном Алека, и Машей, его дочерью. Когда они подросли, Олег возненавидел моего отца. Мой отец был лучшим лидером, лучшим вором в законе — так в те времена называли русскую мафию. Воры в законе. Папа быстро продвинулся по служебной лестнице. Олег наоборот. Ленивый и вспыльчивый, управляемый своими пороками.
— Алек не верил в способности своего сына руководить, поэтому он готовился назначить моего отца своим наследником, когда тот был убит в результате взрыва заминированного автомобиля на улицах Праги.
Я постукиваю ногой и хрущу костяшками пальцев. Я ненавижу эту часть своей истории.
— Мой отец продолжал жить своей жизнью. Он встретил мою маму, влюбился и создал семью. Но Олег был в ярости. В ярости, что его собственный отец предпочел моего папу ему. Он пробрался в США и намеревался уничтожить Козловых, а какой лучший способ сделать это, чем нацелиться на сердце и душу семьи? Он обманул мою мать, а затем украл ее новорожденного ребенка. — Я задыхаюсь, не в силах сдержать боль в голосе. Ярость и боль вспыхивают в моей груди. Я заставляю себя сделать медленный, ровный вдох, прежде чем снова вернуться к боксерской груше.
Джорджия заползает ко мне на колени. Ее губы касаются моих в мучительном поцелуе.
— Мы уничтожим его, — шепчет она. — Мы найдем твою сестру, а после этого уничтожим его.
Ее кулаки сжимаются, и я вижу искру ярости, которую раньше я видел лишь отблесками в Джорджии. И это разрушительно. Моя рука обнимает ее за талию, и я зарываю лицо в ее шею, ее сладкий запах успокаивает.
— После смерти моей матери папа потерял свое преимущество, а вместе с ним и власть над братством. Мой отец не был таким жестоким и агрессивным, каким ему нужно было быть, чтобы оставаться на вершине. Поскольку мы с братьями были еще слишком молоды, чтобы вмешаться, Олег постепенно создал оперативную базу в Нью-Джерси, и вскоре он уже заполонил нашу территорию в Брайтон-Бич. Мы не осознавали, насколько все плохо, пока Олег не убил нашего отца, что стало последним смертельным ударом по моей семье.
Она моргает, и ее волчьи глаза всматриваются в мое лицо.
— Знаешь, я тоже хочу отомстить. Я хочу увидеть уничтожение Олега больше, чем ты можешь себе представить.
— Он взял у нас обоих, krasotka, и, клянусь, он дорого заплатит. — Мои руки зарылись в ее волосы, и, прежде чем я успел это осознать, я притянул ее лицо к своему. В ее глазах пылает желание, голод отражается в моих. — Я не в лучшем состоянии. Если я возьму тебя сейчас, это не будет нежно.
Она долго смотрит на меня, ее глаза бегают взад и вперед между моими. Она видит огонь, турбулентность, боль под всем этим, но не отворачивается. Ее губы касаются моих, ее дыхание сливается с моим.
— Я тоже тебя хочу.
Я не хочу использовать ее тело, чтобы прогнать свои темные тени, но мое сопротивление сломлено. Я слабый человек, когда дело касается ее. Недолго думая, я толкаю ее вниз и прижимаю спиной к коврику, держа руки по обе стороны от нее.
— Я предупреждал тебя.
Я провожу ладонью по ее груди в тонкой футболке, большой палец проводит по соску. Наше тяжелое дыхание смешивается, когда я накрываю ее губы своими в обжигающем поцелуе, в столкновении языков и зубов. Обычно
С прерывистым вздохом я наклоняюсь над ней, хватая обе ее ягодицы своими руками, формируя ее гибкую плоть и притягивая ее к себе, мой очень выраженный стояк прижимается к ее животу, как пульсирующая головка.
— Раздевайся, чтобы я мог тебя трахнуть. — Моя команда — резкий шепот. Сегодня вечером она нужна мне, чтобы успокоить тьму, которая угрожает меня поглотить.
Она вздрагивает от моих слов и всхлипывает, подтверждая мои подозрения. В душе она грязная, грязная девчонка, и я собираюсь наслаждаться каждым ее сантиметром.
Руки Джорджии дрожат, когда она подчиняется моему приказу раздеться. Она садится, стягивает топ и дергает молнию на джинсах. Мое сердце бьется в быстром, грубом ритме, когда я помогаю ей поднять бедра и спустить трусики с ног. Ее бюстгальтер — один из тех причудливых моделей, который расстегивается спереди. Я наклоняюсь и открываю его одним движением, резко втягивая воздух, когда ее грудь оказывается передо мной. Ее сиськи идеальны. Я провожу губами по нежной коже ее шеи, вниз по ключице, пока мой рот не касается ее правого соска. Она стонет и выгибается подо мной, ее бедра отрываются от холодного пола ринга.
С тихим рычанием в горле я переключаю внимание на ее другую грудь, сильно сосу, царапаю зубами ее нежную плоть, ее стоны становятся все громче.
— Пожалуйста, — умоляет Джорджия, когда я удерживаю ее блуждающие руки над ее головой, ее тело извивается вокруг моего.
Высвобождая ее сосок из своих зубов, я ухмыляюсь ей.
— Прости, что?
— Ты мне нужен.
— Тебе нужно, чтобы я заставил тебя кончить, да, krasotka? Обещаю, я заставлю тебя кончить так сильно и быстро, что ты увидишь звезды. Но сначала мне нужно зарыться лицом в твою сладкую киску.
Я хватаю ее за лодыжку и подтягиваю к своему рту. Желание попробовать ее на вкус почти непреодолимо. Мое резкое дыхание согревает ее клитор и опухшие губы за мгновение до того, как я погружаю язык глубоко в ее складки. Я пожираю ее изнутри, поглощаю все, что она может мне дать. Она извивается вокруг меня, получая удовольствие. Хотя за этим приятно наблюдать, я не собираюсь так легко отпускать ее с крючка.
— Ты жадная маленькая шлюшка. — Резкий шлепок по ее киске. — Ты не можешь решать, когда тебе кончать. Я решаю. — Она хнычет, и я получаю удовольствие от ее боли. Я ласкаю ее языком, сосредоточив всю свою энергию на ее клиторе. — Попроси разрешения кончить мне на лицо.
— Пожалуйста, Андрей. Могу я кончить… — Она так охрененно просит, что я почти жалею ее. Почти.
Я зажимаю ее клитор двумя пальцами.
— Скажи это.
— Могу ли я, — всхлипывает она, — могу ли я кончить тебе на лицо?
— Блядь, да, krasotka. Кончи на мой язык. — Ее голова мотается из стороны в сторону, а я жадно ласкаю ее и погружаю пальцы в ее влажную киску, вырывая из ее глубины почти болезненный оргазм. Мне нравится, как ее хриплый крик эхом разносится по комнате, как ее киска сжимается в восхитительном ритме под моим языком.