Беззвучная нота
Шрифт:
Я хочу оттолкнуть Каденс, чтобы посмотреть поближе. К счастью, она отходит в сторону, и я могу наклониться через плечо Финна, чтобы заглянуть на экран ноутбука. Он прокручивает страницу, и я вижу банковские транзакции.
— Это банковские записи Славно, — говорит Финн.
— Но он сказал нам, что ему заплатили наличными, — спорю я. — Если только он не лгал нам.
— Нет, я не думаю, что это улики по делу твоей подруги. Это просто доказательство того, что Холл доставил нужную флешку. — Темные брови хмурятся над его миндалевидными глазами, Финн
— Как думаешь, сколько времени это займет? — спрашиваю я, нервничая.
Финн протягивает руки и принимается за работу.
— Дай-ка я посмотрю, что я смогу сделать.
Три часа.
Именно столько времени я расхаживаю перед Финном, пока он наконец не берет свой ноутбук и не уходит обратно в свой номер в отеле, заявляя, что я его «отвлекаю».
Зейн тащит меня обратно в наш номер, где настаивает, чтобы я больше отдыхала.
— Но я не устала, — спорю я. На самом деле, я могла бы пробежать милю.
— Слюни на моем плече говорят об обратном, — бормочет Зейн, указывая на рукав своей футболки, где виднеется темное пятно.
Я съеживаюсь от смущения. Я приняла решение сесть рядом с ним раньше, хотя мы все еще, технически, в ссоре из-за Холла. Это было инстинктивно — быть рядом с ним. Он был сиреной посреди шторма, и я цеплялась за это, даже если это означало, что я разобьюсь о скалы.
Теперь, когда мне снова приходится ждать новостей, это убивает меня. Я не та девушка, которая сидит и сложа руки, пока большие, сильные мужчины занимаются делами. Я годами веду это расследование. Мне нравится контролировать ситуацию, а сейчас мой мир кажется совершенно неуправляемым.
— Если ты не можешь спать, то можешь одеться, чтобы я мог отвезти тебя в школу. Сегодня пятница. Я отведу тебя на свидание после последнего урока. — Я продолжаю отклонять и предложение шофера Зейна, и само свидание.
А затем он ясно дает понять, что если я решу остаться с ним в номере отеля, он найдет другие способы отвлечь меня. В том числе, когда моя одежда падает на пол, а мои пальцы обхватывают изголовье кровати, цепляясь за него изо всех сил.
Я решаю прислушаться к его предупреждению, и вот я уже сижу на пассажирском сиденье машины Датча, полностью одета, и направляюсь в Redwood Prep.
— Ты должен высадить меня здесь, — ворчу я, уныло глядя в окно на ярко-голубое небо.
Зейн продолжает вести машину.
Я хмурюсь на него.
— Ты не можешь отвезти меня в Redwood Prep, Зейн. Все будут говорить, если увидят, как я вылезаю из твоей машины.
— Они видели, как ты вчера вылезала из моей машины. Джинкс даже выложила видео.
Мое сердце сжимается.
— О, боже. Я хотела это проверить.
— Ты уверена, что хочешь это увидеть?
— Почему бы и нет?
— Это немного…наглядно.
Я ахаю и хватаю телефон. Когда я вижу кадры, то выдыхаю с облегчением. Кто-то снимал машину, и окна определенно запотели от всего пара, который творился внутри. Но поскольку другие грузовики проезжают мимо на сверхсветовой
— Каков вердикт? — спрашивает Зейн с ухмылкой.
— Это не так уж и плохо. Когда ты сказал «наглядно», я подумала, что есть кадры с нами… — Я запинаюсь, — ну, ты знаешь.
— Что? — Он ухмыляется.
— Ты знаешь, Зейн.
— Назови по буквам, тигренок.
— Где мы делаем это?
Уголок губ Зейна приподнимается.
Мои щеки горят.
— Хватит на меня так смотреть.
— Я не могу. Ты милая.
— Я старше тебя.
— Мм-гм.
— На шесть лет.
— Ага.
— Ты не можешь называть меня милой.
— Это то, кем ты являешься. — Он щелкает индикатором. — Иногда я забываю, что ты почти девственница.
— Я не девственница.
— Я же сказал, что ты почти одна из них. Твое тело не лжет, тигренок. — Он смотрит на меня, выглядя озорно красивым, солнце позади него, раскинув свои лучи, его голубые глаза сверкают. Он спал еще меньше, чем я вчера, но никтотакне скажет. Его кожа по-прежнему гладкая и упругая. Ни намека на темные круги под глазами. О, дар молодости.
— Нет ничего плохого в неопытности, — искренне отвечаю я.
— Я не говорил, что это так.
— Спящие сеансы с кем попало не делают тебя лучше. Они просто открывают тебя для ЗППП и нежелательной беременности. Не говоря уже о влиянии на твой разум. Парализующая тревога. Удар по твоей самооценке. Это может заставить тебя слишком долго оставаться с придурками только потому, что у них есть хорошие…
— Ты называешь меня придурком?
— Я просто говорю.
Я откидываюсь на спинку сиденья.
— Тигренок, меня действительно не смущает твоя неопытность. — Зейн видит, как я закатываю глаза, и добавляет: — Но очевидно, что проблема у тебя. А не у меня.
— Это у тебя проблема, — передразниваю я его голос и скрещиваю руки на груди.
— Мисс Джеймисон, вы дуетесь?
— Мистер Кросс, вы знаете определение слова «дутся»? Потому что я определенно этого не делаю.
— И вдруг я становлюсь зрелым, — усмехается он. — Я запомню, чтобы в будущем не называть тебя неопытной.
— Спасибо, — хрипло бормочу я.
Машина тормозит на красный свет, и я замечаю, как он наблюдает за мной в отражении моего окна. Упрямо смотрю наружу. К моему удивлению, Зейн поворачивает мою голову, подтягивает меня вперед и крепко, крепко целует меня в лоб.
Прижмурив глаза, смотрит на меня с этой знакомой, едва сдерживаемой одержимостью. Это блеск в его глазах, собственнический наклон его рта, аура, которая расширяется, как черная тень, вокруг его плеч.
— У меня было много девушек. Очень много, — подчеркивает он, глубоко выдыхая, словно очищая свою кожу от всех остальных женщин. — Но они все меркнут по сравнению с тобой. Твое тело для меня как поэзия. Твои стоны, твой шепот, то, как ты произносишь мое имя…