Беззвучная нота
Шрифт:
— Мне жаль, Грейс. Сегодня вечером ты не покинешь этот номер отеля.
ГЛАВА 32
Грейс
— Почему бы и нет? — Слова вырываются из моего сжатого горла. Обычно я бы предположила, что Зейн шутит или пытается меня разозлить, но я никогда не видела такого напряженного выражения на его лице.
Его губы сжимаются в тонкую линию, и я замечаю, как его ноздри раздуваются от тяжелого вдоха.
— Сегодня вечером мы поймали кого-то из «Благодарного проекта», крадущегося около
Сердце колотится в груди.
— Мы засняли его на камеру наблюдения, — говорит Зейн, отводя от меня взгляд.
— Он проник?
— Нет, Финн вернулся домой и распугал.
Слава богу. Не знаю, что бы я сделала, если бы они действительно попытались навредить одному из «The Kings». То, что парни ходят как боги, не делает их менее человечными.
Ты уверена, что тебя беспокоят ВСЕ «The Kings»?
Я смотрю на Слоан.
Разве ты не рада, что с Зейном ничего не случилось?
Может быть.
Но я никогда не признаюсь в этом вслух.
— Детка? — говорит Зейн, его тон немного слишком небрежный, слишком разговорный. Как будто он пытается не предупреждать меня о том, как странно ждать, пока у меня в голове идет разговор со Слоан.
Я выпрямляю спину.
— Ты хорошо разглядел лицо?
— Нет. Но он все еще там. Вот почему мы перевезли тебя с Кейди в номер отеля.
Он показывает на номер-люкс.
Я морщу нос.
— Итак…откуда ты знаешь, что вор был с «Благодарного проекта»?
Он улыбается, очаровательная, красивая улыбка, которая как-то не совсем правдоподобна.
— Моя вина. В следующий раз, когда кто-то будет рыться в доме, я попрошу удостоверение.
— Я не это имела в виду.
— Я знаю, что ты имела в виду, — поддразнивает он. — Но сейчас мы будем считать, что все представляет собой угрозу.
— Ладно. Я поняла. — Я поднимаю взгляд на Слоан, которая наблюдает за мной с обеспокоенной морщинкой между бровями. — Можно выйти из дома, пока мы не найдем грабителя, но почему я не могу проверить место сегодня вечером?
— Взлом напомнил мне, что мы имеем дело с опасными людьми. Людьми, которые могут следить за каждым нашим шагом. — Он ведет меня к краю кровати, и мы оба садимся. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
— Мне все равно, в безопасности ли я.
— Мне не все равно.
— И я это ценю.
Он усмехается и заправляет мне волосы за ухо. Упрямый локон тут же вылезает обратно.
— А что, если убийцы Слоан увидят, как ты находишь улики? Как долго, по-твоему, они позволят тебе хранить эти улики? Они сделают все возможное, чтобы отобрать их у тебя, и тогда все будет кончено. Нам нужен кто-то, расходный материал, кто-то, кто полностью от нас отстранен, чтобы их подобрать.
Он прав.
Я смотрю на нее, а затем снова на Зейна.
— И кто же это может быть…
Внезапно Зейн срывает
— Что ты делаешь? — шиплю я, изо всех сил стараясь не замечать, какое у него теплое тело.
— Извини, Слоан. Мне нужно побыть наедине с женой, — говорит Зейн креслу в углу.
— Она там, — я показываю в другую сторону.
— О, — Зейн смотрит в ту сторону.
Не говори ему, что я все еще здесь. Все становится хорошо.
Зейн видит, что мое внимание все еще отвлечено от него.
— Она еще не ушла?
— Эм-м-м…
— Ладно. — Он укладывает меня так, что моя спина ложится на кровать. В движении, полном злобных намерений, он оказывается надо мной, его твердое, скульптурное тело втиснуто между моих ног.
Мое дыхание перехватывает, когда я чувствую его твердость. Почти теряю сознание, когда его сильная, мозолистая рука скользит по моему бедру и поднимает мою ногу к своей талии. Пульс, бегущий между моих раздвинутых ног, умоляет о большем.
— А как насчет сейчас? — шепчет Зейн.
— Эм-м-м…
Его губы изгибаются чернильной тьмой солнечного затмения. Наблюдая за черным парусом сквозь эти синие драгоценные камни, я чувствую захватывающую смесь адреналина и ужаса.
Пальцы впиваются мне в талию и отодвигают тонкую ткань верха моей пижамы, Зейн шепчет:
— Все еще здесь?
Я выгибаю спину, покрываясь теплом от прикосновения его кожи к моей.
Его глаза — как полуночные океаны, выплескивающиеся за пределы суши и уничтожающие все. Цунами, проносящееся сквозь ночь.
— Мне продолжать трогать? Если я это сделаю, Грейс. Будет трудно разговаривать.
— Нет, нет. Она ушла.
— Хм. — Он не убирает руку из-под моего топа. Я удивляюсь, когда его губы опускаются, чтобы пробормотать что-то мне на кожу, пробуждая целую кучу мурашек. — Я думаю, нам с тобой стоит чаще разговаривать наедине.
— Разве ты не… — говорю я, задыхаясь, — разве ты не должен слезть с меня сейчас?
— А что, если она вернется? — Он наклоняет голову, его тон невинен.
— Что тебе нужно сказать, чего она не должна слышать?
— Многое. — Его рот касается моего, сначала закрытый, просто шепот. А затем более открытый укус, от которого даже волосы на затылке встают дыбом, чтобы встретить его прикосновение.
Инстинктивно мои пальцы тянутся вверх и просеивают его волосы. Какая-то часть меня нуждается в том, чтобы прикоснуться к нему. Не могу выносить, когда его руки на мне, а мои — не на нем.
— Ты…пользуешься странной ситуацией, — говорю я, поворачивая лицо, чтобы обнажить большую часть шеи.
Он вознаграждает меня новыми поцелуями и встречается со мной взглядом с ухмылкой, от которой у меня в животе пролетают искры.