Библиотекарь
Шрифт:
— А ты думал, — ехидно ответила морда. – Сначала они ведьму захуярили, что в этом доме жила, а потом во вкус вошли, и давай всех без разбору грабить. Связывай дурную бабу, и я тебе кое-чего покажу.
Чуть позже, когда брат с сестрой были связаны и заточены в подвале, я уселся на пол и положил перед собой волшебное зеркало. Морда тут же появилась на поверхности и попросила себе пару капель жертвенной крови. Пришлось топать в подвал и заимствовать требуемое у Гензеля, чья голова немного пострадала от столкновения с шоколадным поленом. Вернувшись, я выдавил из платка несколько капель на поверхность
Они были далеко не милыми детьми, как их выставляли братья Гримм. Еще с детства у Гензеля открылась особенность, выраженная в получении удовольствия от чужих мук и страданий. Гретель была куда чудовищнее своего жестокого братца. Милая девчушка с наивными голубыми глазами потрошила голубей, животных и однажды забила палкой соседского пса, остановившись только тогда, когда была поймана с поличным удивленным соседом.
Естественно родителей такие особенности милых чад не радовали совершенно, посему было решено отправить детей в чащу заповедного леса, где всяких монстров и ведьм просто тьма-тьмущая. Одной из таких ведьм оказалась хозяйка пряничного домика, где я нашел приют. Несмотря на описанный в сказке ужас, ведьма ласково встретила двух детей, накормила их и напоила, после чего уложила в кроватки. У нее даже мыслей не было, чтобы сделать им нечто плохое. Зато такие мысли возникли у Гретель.
Поздно ночью, когда ведьма мирно храпела в своей кровати, брат с сестрой, предварительно огрев старушку кочергой по голове, связали ее и ценой невероятных усилий засунули в печь. А потом долго плясали, наслаждаясь криками сжигаемой заживо старухи.
После жуткой казни милые детишки обыскали дом и присвоили себе все найденные ценности, в количестве двух сундуков с золотом и драгоценными камнями, собираемыми ведьмой на ипотеку. Дети вернулись домой и чистосердечно во всем признались родителям. Те ужаснулись, но детей оставили при себе, благо те вернулись с настоящим сокровищем. Спустя пару недель дом сгорел, а сказочные полицейские обнаружили среди тлеющих углей, обезображенные тела родителей Гензеля и Гретель. Самих детей и след простыл.
Всплыли они через несколько лет, когда один выживший гном рассказал о ночлеге в странном пряничном доме. Он вообще рассказал очень много интересного. Ключевыми фигурами его рассказа были как раз Гензель и Гретель, истязавшие гнома несколько месяцев и постепенно распродававшие содержимое его повозки. После гнома истории о жуткой парочке посыпались, как из рога изобилия. В них всегда фигурировала злобная девушка и ее не менее злобный братец. Немногочисленные выжившие с ужасом вспоминали свой плен в пряничном домике, но никто из них не мог назвать точное местоположение жуткой темницы. А может, они просто боялись мести, предпочитая до конца жизни спать с включенным светом.
— Вот так сказка, — хмыкнул я, когда изображение исчезло, и на поверхности волшебного зеркала вновь появилась мрачная морда.
— Ага, — молвила она. – Как знало, что нечисто тут.
— А меня предупредить видимо забыла? Да?
— Да таких пряничных домиков по всей стране жопой жуй, Тима. Теперь каждый считать опасным? Да и пусто тут было. Кто ж знал,
— Ладно. Не будем об этом, — поежился я, с завистью смотря на Колобка, который спал без задних ног, не обращая внимания на крики из подвала. – Что нам теперь делать с ними?
— Спалить уебков к ебеням, — съязвило зеркало. – Или могу в столицу зов отправить с координатами. Завтра тут будет куча полицаев. Ух они порадуются. Гензеля этого ебаного в дупло дубиной отпердолят.
— Сообщай. А я, пожалуй, перекурю, ибо сон как рукой сняло, — кивнул я, прислоняясь к стене спиной. – Последи за домом, пожалуйста, а завтра отоспишься.
— Лады, Тимка. Отдыхай, — согласилась морда, но я уже не слышал этого, провалившись в беспокойный сон, который только и ждал шанса, чтобы сморить меня.
Глава пятая. В гостях у Спящей Красавицы.
Утром, лишь только солнце показалось за верхушками деревьев, коварное зеркало меня разбудило. Почему коварное? Даже не знаю. Может потому, что сначала я услышал отборный мат, старающийся указать мне на множество недостатков, связанных с моим рождением. Или потому, что зеркало, не добудившись меня, принялось петь матерные песни родом из глубокой молодости. Честно говоря, я даже не ведал, что волшебной вещи известны несколько альбомов группы «Сектор Газа», песнями которой оно старалось меня разбудить. Сказочный мир таит в себе множество вопросов, ответы на которые скрыты глубоко в самой истории этого мира.
Наконец, когда зеркало принялось громко орать песню «Пора домой», я соизволил открыть глаза и чуть не разбил ехидную вещицу об стену. Фальцет, которым была исполнена песня, резал не только уши, но и нещадно бил по моей трепетной душе.
— «Взвоет ветер над бараками…», а, проснулся Тимка? – сварливо произнесла морда, когда я уставился на нее злым взглядом. – Скажи мне, друг мой ситный, где ты так научился мастерски палатки ставить?
— Ой, — охнул я, посмотрев на утреннее недоразумение и сжав ноги.
— Хе-хе, — усмехнулось зеркало и добавило более серьезным голосом. – Вставать пора. Скоро тут от легавых отбоя не будет, а у нас на руках обдолбанный мухоморами хлеб из говна.
— Получается, что ты уже отправило весточку?
— Ага. Пока ты спал, мне пришлось выслушать тонну немецких ругательств вперемешку со всеобщими. Плюс, судя по запаху, Гензель обосрался.
— Да и хер с ним, с Гензелем, — зевнул я, поднимаясь на ноги и закуривая сигарету.
— Может, спалим их к ебеням, а?
— Отстань. Кровожадное до жути. В книге про Лорда ты не было таким.
— Ой, вот выебываться не надо. Я импульсивное темное создание. Поэтому смирись с моей личностью и не пизди да не пиздим будешь. Ты мне не хозяин. Я само решило тебе помочь и съебаться могу в любой момент.
— Да? – хитро спросил я. – И как ты собираешься это сделать? Убежишь?
— Ладно, подловил. Как Лорд, блядь. Тот вечно ограничивал мои права и ты туда же. Добренькие все и гладенькие. Колобок! – рявкнула морда. – Вставай, говношар. Пора в путь-дорогу. Мусора уже на пороге.