Библиотекарша: роман с жизнью и смертью

Бердинских Виктор Аркадьевич

В перемену в классе, как котята,

На полу возились первышата.

Пусть кому то больно доставалось,

Слезы лить в игре не полагалось.

Но случилось так, что два соседа –

Оба шалуны и непоседы –

Начали сражаться не на шутку.

А учитель вышел на минутку.

Бойкая девчонка не сдавалась.

Что другому делать оставалось?

И мальчишка, выбившись из сил,

Рассердился да и … Укусил.

Натворил и от испуга замер…

А у той глаза грозят слезами

(Ведь

известно: все девчонки – плаксы),

И учитель скоро будет в классе.

Видя, что беды не миновать,

Бросился девчушку – целовать!

И за шею притянув немножко,

Гладил, гладил по щеке ладошкой.

Только пусть она про все забудет,

Больше он так никогда не будет!

И смотрел на девочку с косами

Круглыми и честными глазами.

Слезку вытер грязною ручонкой…

И ему – поверила девчонка.

1958

Пусть это считается стихотворный дневник моей незамысловатой жизни. Занятно, что такие живые, человеческие, камерные стихи у меня были не востребованы газетами. Там нужна была боевая риторика и буффонада, железный перст советского морализаторства. Вот письмо мне, выпускнице 10-го класса нашей школы от редактора областной молодежной газеты. Между прочим, он был в областном бомонде в большом авантаже – родной племянник Кирова.

«Товарищ Дьякова! Извините за то, что задержался ответом на Ваши стихи. Стихотворение «Виновата ли весна» мне понравилось. Не напечатали мы его из-за отсутствия места в газете, так как по объему оно велико. Было бы лучше, по-моему, если Вы указали последствия, к которым может привести отсутствие систематических занятий у школьника. Кроме того, надо бы усилить сатирические нотки в изображении лентяя-школьника. Осудить его посильней.

Стихотворение «Мир будет» по своему идейному содержанию верно. Однако, оно носит чисто декларативный характер. Нет в нем ярких образов и картин. Кроме того в стихотворении очень много неоправданных повторений некоторых слов.

«Наука» – интересна по замыслу. Очень прошу Вас поработать еще над стихотворением и прислать его нам. Во-первых, стихотворение нужно сократить, так как в ряде строф Вы повторяетесь. Во-вторых, нельзя согласиться с Вами том, что в советской науке каждый должен «бороться с трудностями, не страшась, один». Вот так учили тогда газеты! В 1950-м году! Слава Богу, что я этому так и не научилась, не стала местным Михалковым. Небо и земля в сравнении с журналом «Пионер».

Умиляет меня сейчас то, как я стучалась в закрытые двери. Вот в памятном 1956-м году обратилась молодой учительницей литературы в любимый мной тогда журнал «Юность». Перечитала сейчас свое скромное и достойное, хотя и очень наивное, письмо. Очень здраво написала. Судите сами!

«Дорогая редакция! Ваш журнал «Юность» уже своим названием говорит, что он предназначен для молодежи. Насколько я могу судить по вышедшим номерам, он действительно, широко открывает двери молодежи, начинающим. Это и побудило меня обратиться к Вам за советом, послав несколько своих стихов.

Стихи я пишу с детства, но нигде не печаталась. Так как с годами желание писать не пропадает, а укрепляется, я решила послать Вам кое-что из написанного мною, чтобы узнать Ваше мнение.

Это стихи разных лет. Одно из них – «Через несколько

лет…», написано девочкой – девятиклассницей, последнее – «Награда», учительницей литературы. Посылаю и одну из своих лирических миниатюр, чтобы дать представление и об этой стороне моего творчества.

Должна сказать, что в основе «Награды» лежит в действительности услышанная мною народная легенда. Я старалась сохранить детали со всей точностью. Прош Вас ответить, заслуживают ли внимания посылаемые мною стихи и стоит ли мне продолжать писать.

Хотя, казалось бы, учитель литературы, знакомый с теорией стихосложения кое-какими литературоведческими трудами о поэтическом творчестве, сам бы мог ответить на этот вопрос. Но, как всегда, о своих стихах судить трудно, и поэтому я обращаюсь к Вам в надежде получить полный и всесторонний анализ посылаемых стихов и объективную оценку. С уважением А.Дьякова».

И ответ пришел. Кстати, тоже вполне здравый; хотя я не во всем с ним согласна. Да, я как передвижник рисую детали с великим тщанием. Потому что в них для меня вся сила и есть. Мир ослепнет без деталей. А у столичных стихописцев тогда ценились уже скорость, космизм доморощенный. Ну не мое это! Вот и – знай сверчок, свой шесток! В целом же отзыв доброжелательный. Просто он типовой – для многих, а не конкретно для меня.

«Уважаемая Анна Гурьевна! Вы довольно сносно владеете стихом, умеете рифмовать (хотя порой довольно примитивно – прилагательное с прилагательным, глагол с глаголом), Ваши стихи написаны четким размером, легко читаются.

Однако, для настоящей поэзии мало одного умения рифмовать и подгонять под размер, она требует еще и яркости описаний, эмоциональности и приподнятости изложения.

Вы же работаете очень спокойно и очень обстоятельно, тщательно «выписывая» мельчайшие детали, останавливаясь подолгу на всех подробностях, даже незначительных, – слишком спокойно и слишком обстоятельно, потому что такие стихи неимоверно растянуты, читать их скучно, они не волнуют, не вызывают живого отклика в душе читателя.

Поэзия не требует подробностей – это не отчет о движении имущества и не конторская книга. Поэзия – это мышление образами. А в Ваших стихах нет ни одной яркой запоминающейся строки, ни одного сравнения, ни одного восклицания, они длинны и суховаты.

Стихотворение «Награда», например, растянуто Вами за счет ненужных отступлений и объяснений на 60 строк, хотя для Вашей темы вполне бы хватило и 20. Уже при самом поверхностном ознакомлении с этим стихотворением ясно, что из него, без всякого ущерба для мысли можно выкинуть вторую, третью и две последних строки. За счет языка его можно сократить еще по крайней мере вдвое. Вот Вам и нужные 20 строк!

Тем же недостатком страдают и другие Ваши стихи. Так писать не надо. Иногда в поэзии одна небольшая деталь, один образ – заменяют длиннейшие описания. Вот и нужно искать новые детали, новые образы, новые краски. И вовсе не обязательно гнаться за строгой последовательностью и логичностью изложения. С приветом. В.П.»

А ведь стихи свои на суд чужих людей отдавать дело страшное! Ах, как я комплексовала, боялась, переживала, не спала… Тем более, когда сапогами по цветам души моей. Сейчас все эти дела – давно для меня холодная зола. А тогда было бушующее пламя. Даже стихи об этом сочинила. Назвала «Первые читатели».