Бифуркатор
Шрифт:
И вдруг меня осеняет.
– Пацаны!
– Я спрыгиваю и приближаюсь к братьям, которые щурятся от солнца.
– А случаем мы не в прошлом?
– Ты почти попал в точку, - вздыхает Стёпка, засовывает руки в карман и медленно за-думчиво бредёт по направлению к нашему вагону.
– Думаю, это настоящее, как и у нас, только оно перестало существовать в... каком-то раннем году. И явно оно альтернативное, если тут все ещё пишут на недоделанной яти. Я читал как-то о таких поездах, где нет лест-ниц. Люди сюда загружаются на каких-то
– А где же машинисты?
– спрашивает Серый.
– Ты сможешь объяснить этот факт, умник!?
– Вот это вряд ли, - качает головой Стёпка.
– Возможно, какие-то грязные инсинуации доктора Вечности.
– Кто? Ты по-русски выражайся.
– Ну в общем, это он всё подстроил.
Мы добираемся до входа в вокзал.
– К тому же, Серый, помнишь, мы же ведь ездили как-то в Питер из Москвы поездом, помнишь. Моя единственная поездка.
– Два года назад, - отвечает Серый.
– А что?
– Не знаю, как ты, но я отчётливо помню: вокзал выглядел не так. Совсем не так! Приез-жаешь на платформу, а дальше... в общем, всё как на московском. А тут какие-то двери парадные. Похоже на станцию электрички. И ещё, вот чего я хорошо запомнил, я тогда любил реки же наблюдать в окно, помнишь?
– О даааа, - кивает Сергей.
– Так вот, два года назад мы через Неву не проезжали. Это какая-то альтернативная ре-альность.
Мы молчим ещё некоторое время, и вдруг Серый вздыхает:
– Значит, ждём звонка от вашего докторишки, а пока, не соизволите всё-таки пожрать!?
Страх, адреналин смешались в крови и отбивали аппетит, хотя желудок урчал словно недовольный кот. Мы расположились прямо на платформе, усевшись на грязный асфальт. Наша одежда прошла через огонь, воду и медные трубы, так что, особо привередничать нечего. Я уже такой грязный, что впору записывать в бомжи.
Мой завтрак состоит из пачки крекеров и шоколадного гамбургера, который назывался мини-тортиком. Думаю, при других обстоятельствах в меня залезло бы гораздо больше, но не сейчас. Стёпка тоже клюёт сухой паёк, зато Серый ест за нас троих. За завтраком не говорим, в основном короткие фразы: передай мне то, передай мне это.
И каждый ждёт решающий звонок.
Закончив трапезу, Серый встаёт и громко рыгает.
– Перед дальнейшим путешествием предлагаю дополнить походную сумку едой.
– Думаешь, нам этой не хватит?
– хмурится Стёпка.
– Мы ещё не знаем, сколько здесь проторчим, - пожимает плечами Серый.
– Лучше под-страховаться.
Братья Герундовы скрываются внутри вагона, оставляя меня одного в мёртвом мире. Вдруг становится очень страшно. И я успеваю в который раз понять ценность друзей, даже Серёги. Потому что один в этом злачном месте я бы с ума сошёл от страха.
Когда Стёпка выходит из вагона, его походная сумка, кажется, становится в два раза толще. Да и вид у друга мрачный, какой бывает, когда бабушка тебе заворачивает три килограмма пирожков
Несмотря на страх, который подогревает сознание, я улыбаюсь.
– Ну что, ждём звонка от вашего докторишки?
– После завтрака Серый как-то оживился. Никогда не видел его таким за всё время нашего путешествия.
– Думаю, стоит выйти, посмотреть, что за мир и почему он не выжил?
– предполагает Стёпка.
– Да ты что?
– хмурится Сергей.
– Мало ли какие крокозябры там скрываются.
– Ну ты же сильный, ты нас спасёшь, - усмехается Стёпка и хлопает брата по плечу, а потом направляется к воротам. Я гляжу на Серого пару секунд и пожимаю плечами.
Внутри здания вокзала царят мрак и уныние. В воздухе разлит запах пыли, вонь гнию-щих растений. Судя по обстановке, эта версия мира перестала существовать рано, ещё до изобретения сотовых и компьютеров. Путь нам преграждали турникеты, совсем как в метро Москвы, только древние, которые хлопают тебя по бедру, если прошёл без билета. Слои пыли на аппаратах скопились до концентрации грязи и теперь по бесформенным наростам в полу форма параллелепипеда едва угадывалась.
Умершее много лет назад электричество пропускает нас сквозь турникеты, и мы оказываемся в круглом павильоне. Рисунок на бетонном полу почти не виден, карта метрополитена заляпана паутиной и листвой, над пузатыми кабинками доживают дни прогнившие надписи: КАССА.
Стёпка подбегает к окошку и вглядывается внутрь.
– Хочешь купить жетончик?
– усмехается Серёга.
– Вообще-то рассматриваю, сидят ли там скелеты, - отвечает друг, прислонившись к се-рому от грязи стеклу.
– Эм... с чего бы они там?
– хмурится Сергей, а сам испуганно бегает глазками.
– Если тут оказия какая случилась, так все попрятались перед ней же.
– Кто знает, - отвечает Стёпка.
– Может, всё внезапно произошло.
– А потом отстраняется от окошка и произносит: - Скелетов нет. Пойдёмте на улицу.
Улица мертва, как и вокзал и даже ветер. Тишина висит гробовая, на потрескавшемся асфальте шоссе ни одной машины, вместо окон в домах дыры. Возможно, мостовые устланы осколками стекла. Разобрать невозможно, ибо тротуары, особенно у подножий домов, заросли плесенью и мелкими вьющимися растениями.
– А вот это нам пригодится, - Стёпка кивает в сторону.
Киоск с вывеской. Ещё год и грязь, скорее всего, съест изображение, но пока я могу про-честь слово: СОЮЗПЕЧАТЬ. Вместо последней А гордо красуется красная звезда.
– Нужно посмотреть последние даты, - объясняет Стёпка.
– Я зайду внутрь, - вызывается Серый.
– Мало ли какая опасность там может нас подстерегать.
Мы со Стёпкой переглядываемся и едва сдерживаем смех.
– Без проблем, - пожимает плечами Стёпка, и старший брат скрывается внутри кабинки. Проржавевшую дверь он просто срывает с петель.