Бифуркатор
Шрифт:
– Сначала отдайте Андрюшку!
– я стараюсь, чтобы голос не дрожал и прижимаю Глобус к себе покрепче.
Монстр вздыхает, и я замечаю во рту ряд остреньких жёлтых клыков.
– Прежде чем вы решите, что мы должны вернуть вам брата, я должен многое рассказать, - говорит существо.
– А потом спросить ещё раз.
Внезапно из-за стола появляется второй монстр, точь-в-точь похожий на первого.
– Вроде сделал. База данных снова не слетит, надеюсь.
– Монстр вытирает руки шёлковой тряпицей, а потом его слепое лицо оглядывает нас.
– Видите,
– Артефакт вы отдадите, и сей факт уже не обсуждается. Мы никогда не врём и сдерживаем обещания, а также награждаем героев, которые оказали нам важные услуги.
И первое существо вновь протягивает ко мне руки. Не знаю почему, но я им доверяю, однако бросаю отчаянный взгляд на Стёпку и Серого, но те увлечены монстрами и даже не смотрят в мою сторону. Смирившись, отдаю артефакт в руки первому существу, радуясь, что наши пальцы не соприкоснулись при этом.
Монстр бережно перенимает Глобус и ставит на стол рядом с монитором. Второе существо с обожанием гладит артефакт.
– Вы... доктор Вечность?
– спрашиваю.
– Нет, - качает головой первый и медленно переводит на меня слепой взгляд.
– Доктор Вечность - это компьютерная программа нашего разума. Мы же... не люди, нет. Поэтому можете называть нас существами, монстрами, тварями.
Мне кажется, что слово тварь подходит как нельзя лучше.
– И мы живём вне времени, - дополняет второй.
– Как это?
– Это так, что мы им управляем. Или, скорее, направляем. Но это не то, о чём вы подумали. Мы не можем обратить время вспять. Когда понадобится, оно сделает это само. Мы можем путешествовать по времени любой шизогонической реальности, а здесь, - Первая Тварь обводит руками павильон, в котором мы оказались.
– Времени нет. Сейчас никто из вас не стареет и не молодеет. Вы находитесь в абсолютном нуле.
– Абсолютный нуль времени невозможен, - вдруг говорит Стёпка.
Твари переглядываются и кивают, а затем Первая легонько кивает рукой в сторону Стёпки, и тот безвольно роняет голову на грудь. Очки кривенько съезжают на кончик носа. Проделать тот же трюк с Серёгой не удаётся. Он всё ещё ошарашено смотрит на Тварей. Они вновь переглядываются и указывают на него двумя руками. Серый хватается за подлокотники кресла и мотает головой.
– Что вы пытаетесь со мной сделать?
– плаксивым голосом произносит он.
Твари вновь переглядываются и пожимают плечами.
– Семёрка, - произносит Вторая.
Их внимание сосредотачивается на мне.
– Последняя беседа касается только нас и вас, господин Артём. Но, коли ваш старший друг обладает сильной седьмой аурой, мы позволим ему поприсутствовать. Что же касается Степана, не пугайтесь, его телом завладел спокойный здоровый сон.
– Ага, - отрешённо киваю я, теряясь в происходящем.
– Так, где же Андрюшка?
Первая Тварь вздыхает и направляется к доске.
– Чем серьёзнее ты нас сейчас выслушаешь, тем быстрее разберёшься в происходящем.
Взяв тряпку, Первая Тварь стирает с доски все иероглифы.
–
– Тварь рисует на доске кружочек.
– Но в тот момент образовывается не одна Вселенная, а несколько. Они существуют на одном и том же месте, но в разных пространствах, так сказать. Все Вселенные я нарисовал в виде кружочка. С того самого момента, у каждой Вселенной началось своё развитие. И потекло в разных направлениях.
– От кружка Тварь рисует лучики, как у солнышка.
– В разных направлениях, - повторяет он и оборачивается.
– Смею отметить, что рост цивилизации ускоряет течение каждой Вселенной. Видите, в начале времён все лучи находились достаточно близко друг к другу, понимаете, Артём?
– Угу, - киваю я, сосредоточенный, как на уроке истории.
– Они удалялись друг от друга медленно, но потом человечество начинает развиваться, и течение ускоряется. К примеру, ваша цивилизация за вторую половину двадцатого века сделала скачок в очках в три раза превзошедший всё развитие до этого. Жизнь на вашей планете существует уже около восьми тысячи лет.
– Восемь тысяч семьсот сорок один год, если быть точным, - информирует Вторая Тварь.
– Да. Представьте, за пятьдесят лет вы обошли развитие науки за предыдущие восемь тысяч шестьсот девяносто один год в три раза. Разница велика?
– Да, - кивая я, ожидая, когда наконец появится Андрюшка. Напоминает повествование истории одного мальчика со слов: в начале было Слово.
– Соответственно и скорость развития увеличилась в три раза. За пятьдесят лет все все-ленные отлетели друг от друга на огромное количество внепространственных километров. Впервые этот факт дал о себе знать в средневековье. Разрушение, катаклизмы. И тогда появились мы. Твари-вне-времени. Те, кто следят за существованием миров. И нашей главной функцией является бифуркация.
– Как?
– морщусь я.
– Обратите внимание сюда, - Вторая Тварь делит один из лучей на равные отрезки.
– Это дни. Дело в том, что для нас прошлого или будущего не существует. Для нас существуют лишь такие отрезки времени. Возьмём к примеру любой день. Двадцать третье июля.
– Я вздрагиваю и сжимаю губы.
– Вы жили в двадцать третьем июля. Но точно такой же вы жили и в двадцать втором, и в двадцать четвёртом. На следующую ночь вы переходили в двадцать четвёртое июля, а ваш предшественник в двадцать третье. Если бы вы могли вдруг астрально, так сказать, заглянуть назад, то смогли бы пожать руку самому себе. При этом перед вами стояла бы не ваша копия, а такой же Артём Бреус. Убей его, вы бы обрекли его окружающих людей на жизнь без любимого человека. Вы бы вернулись в двадцать третье и продолжили бы жизнь с родителями, а во вчерашнем дне жили бы другие родители, которые оплакивали бы смерть своего сына, понимаете? Вы бы внесли изменение в существование вашей системы всего в одном дне и создали бы параллельный мир. Новую шизогоническую реальность.