Бифуркатор
Шрифт:
А до двери всё ещё несколько сантиметров.
Никогда бы не подумал, что ситуацию разрешит Человек-Паук...
Да-да. Резиновая фенечка на запястье левой руки Андрюшки, которое подарил, между прочим, я, ибо досталась она мне на халяву год назад, когда щедрый продавец на углу за крупную покупку наградил меня этой самой резиновой дрянью. А зная, как мелкий прётся по всяким супергероям, я подарил фенечку ему. Значит, я был не совсем плохим братом, ведь именно она соскользнула с запястья Андрюшки в тот день, и охранник свалился на пол, а мы вдвоём ввалились
Цель достигнута.
Кино кончилось.
******
Нас окружили сонный полумрак и тишина подсобки. Мы валялись на полу, Андрюшка лежал на мне и тихо плакал.
Я сделал это.
Выбор совершён.
Приподняв голову, прислушиваюсь к звукам снаружи, но там лишь мерный гул покупа-телей и продавцов, поэтому позволяю себе откинуться и облегчённо вздохнуть.
– Успокойся, - шепчу я всхлипывающему Андрюшке.
– Успокойся.
– Мы вернулись?
– тихо шепчет он.
– Предполагаю, что да.
– А ты уверен?
В кармане пикает телефон: сигнал садящейся батареи. Но как? Ведь ещё минуту назад заряд был почти полным. Вытаскиваю аппарат и смотрю на экран. Сердце начинает биться чаще. В нижнем углу светится: 18 авг. 19.52.
Дааааааа!
– Андрюшка, вставай, - шепчу.
– Пора выходить.
С горем пополам поднимаю всхлипывающего братишку и вывожу в проход между вто-рой и третьей кассами. Всё те же продавщицы нас не замечают, а вот охранник на дверях, - ничуть не изменившийся, как будто переместился вместе с нами - удивлённо приподнимает бровь. Когда мы дохрамываем до него, он спрашивает:
– Мальчишки, вы откуда?
Сейчас, думаю, вспомнит, что именно мы почти месяц назад ворвались в его жизнь, но не вспомнил. Как говорили Твари, в каждом новом дне появляются новый персонажи и охранник из двадцать третьего июля с охранником из восемнадцатого августа - разные люди, помнящие только свою историю. Однажды первый охранник доживёт до этого дня и будет стоять здесь, вспоминая двух странных мальчишек: старшего и младшего с опухшей ногой.
– Мы... мы прошли с другого входа, - отвечаю.
– Запутались, а потом нашли последний коридор и вот вышли. Мы уже уходим, до свиданья.
Дядька беспрепятственно нас выпускает в вечернюю прохладу восемнадцатого августа.
– Мы вернулись?
– тихонько спрашивает Андрей, прислушиваясь.
– Да! Да, братишка!
– восклицаю я и вытаскиваю телефон.
– Смотри.
Убедившись, что экранчик показывает восемнадцатое августа, Андрей улыбается, а по-том сквозь боль в ноге начинает смеяться. У него выходит отрывисто так:
– Ха! Ха-ха! Ха-ха-ха!
Смеюсь и я, обнимая брата. Снова чувствую его родной запах. Запах мелкого, который вечно подставляет меня родителям; запах опарыша, который постоянно отнимает у тебя последнюю конфету; запах маленького мальчика, который так мало видел в окружающем мире. Я не знаю запах Стёпки, потому что не живу с ним, а обнимать друзей как-то не при-нято. Я совершил правильный выбор. Если в произошедшем и есть верные
Я хватаю Андрюшку в охапку, доношу его до бордюра и сажаю на него. Прохожие, снующие мимо, иногда удивлённо поглядывают на нас. Проезжавшим автомобилям на нас плевать, как и птицам, устроившихся в кронах деревьев. Мир такой, каков он есть, каким его контролируют Твари-вне-времени.
– Мы сейчас пойдём домой?
– взбудоражено спрашивает Андрюшка.
– Да, - киваю.
– Но сначала надо придумать историю для родителей.
– А что мы им расскажем?
– спрашивает Андрей.
– Разве они поверят в правду?
– В правду они не поверят, но есть у меня другая история, - говорю.
– Послушай. Тебя похитили страшные дядьки, которые заплыли в наш городок по реке и увидели тебя на Заводи. Они хотели тебя продать в другую страну. Ну мало ли зачем, но хотели. Но мне на мыло написал доброжелатель, который сказал, что тебя хранят в Питере. Письмо, я, конечно, удаляю, но вдруг думаю, что это правда и звоню им по телефону. Они велят приезжать за тобой. А я хватаю Стёпку и Серёжку, и еду.
– Совсем один?
– Со Стёпкой и Серёжкой.
– Ну в смысле, без взрослых же вы, - удивляется брат.
– Да, совсем без взрослых. Мы едем по особому маршруту, через два крупных города, а в Питере нас встречают твои похитители, надевают мешки на голову и везут в своё убежище.
– А зачем мешки на голову?
– тихо спрашивает Андрюшка, а на лице совсем детское изумление, жажда услышать продолжение.
– Так и правда было?
– Так не было, - отвечаю.
– Но просто по всему этому делу обратятся в полицию. Те будут спрашивать адреса, а я нашёл вот отмазку.
– А зачем в полицию обращаться?
– не унимается Андрюшка.
– Ну как... Стёпка. Ведь его в конце убили в перестрелке. Нас посадили в подвал, где было окно в сеточку. Ну я нашёл лазейку и мы сбежали. Нас заметили и принялись стрелять, и в Стёпку...
– я закусываю губу и внимательно смотрю на Андрюшку. Вот-вот заплачу.
– А его правда так и убили?
– тихо спрашивает брат.
– Я потом расскажу тебе как его правда убили, - отвечаю.
– Пока помни, что ты сидел в подвале все эти дни, тебя кормили из миски всякой баландой, а потом затащили туда меня. А я нашёл выход. Понял, что говорить?
– Понял, - интенсивно кивает Андрюшка.
– Главное, я тебя спас. Родителям, думаю, будет плевать, с кем-то там разбираться. Глав-ное, они узнают, что ты жив. В полицию обратится, скорее всего, папа Стёпки.
– А телефон? Твой телефон. Вдруг они решат проверить звонки.
Я вытаскиваю аппарат из кармана и некоторое время оглядываю его.
– Чёрт-с два, - говорю и швыряю телефон на асфальт. Корпус разлетается вдребезги, а я ещё наподдаю сверху близлежащим камнем.
– Пусть проверяют. А теперь... пойдём домой.