Бифуркатор
Шрифт:
Не забуду красный румянец на лице Оли и растерянное выражение лица Стёпки, кото-рое так и кричало: Oh my God! Почти пять минут наши конкуренты кривлялись, шутили, стесняясь прильнуть друг к другу.
Оля вопила:
– Вероника, мы дуры, надо было их в пару поставить, а нам с тобой играть.
Стёпка кряхтит:
– Что ещё за грязные инсинуации, - но при этом улыбается.
А потом они целуются. Очень неумело. Вероника хихикает, а я смотрю и чуть не плачу. Я не просил Тварей меня так мучить. Я не хочу
И тут я вскакиваю и начинаю громко смеяться, а потом прыгать как сумасшедший. Смеюсь очень долго, а мои друзья смотрят на меня как на сумасшедшего. Пусть смотрят, им не понять, что вместо смеха из моего горла доносятся бесслёзные рыдания.
Потом мы ещё много чего делали в игре, и Стёпка много раз целовался с Ольгой, а потом внутренняя тревога нажала во мне кнопку СТОП. Я увидел солнце. Оно не слепило глаза, не жарило, а медленно пробиралось к горизонту.
Смотрю на телефон - полностью заряженный, - а там почти шесть вечера. У меня остаётся два часа, и сердце подвисает. Я не хочу уходить отсюда. Вот не хочу, а надо. Меня ждёт Андрей.
– Надо домой, - говорю.
– Мать сказала, чтобы я к ужину не опаздывал.
Если я всё-таки кардинально изменю своё решение, то, наверное, впервые вернусь домой к ужину вовремя. И впервые за весь день во мне живут сомнения.
Мы медленно движемся по выученной наизусть дорожке. И если Стёпка исчезнет из мо-ей жизни, походам по ней придёт конец. Если только с Андрюшкой изредка, но мне не хо-чется делить наше место ни с кем другим, кроме Стёпки. Даже с братом.
Велосипеды, словно смирённые лошади, катятся сбоку от нас, мы молчим. Вид у Стёпки вдохновлённый, глаза горят, в зрачках сияет блеск.
– Слушай, я хочу с тобой поговорить, - тихо произношу.
– Не надо, - вдруг отвечает Стёпка и улыбается.
– Но...
– Давай завтра.
Завтра! Завтра уже не будет, дурак ты очкастый!
– А что, сегодня будем молчать?
– хмуро спрашиваю.
– Будем молчать... Тёмка!
– Стёпка бросает велик, подбегает к краю дороги и падает спиной в заросли клевера. Крылатый взгляд друга устремляется в небо. Стёпка раскидывает руки в стороны, а потом начинает ими елозить по земле, будто делает снежного ангела.
– Я самый счастливый человек сегодня. На всей земле!
Кротко улыбаюсь и вдруг посылаю всё нафиг. Телефон отключаю и прячу в карман. Извини, Андрюшка, но моё место рядом с другом. Я не знаю, что будет завтра. Проснусь я в двадцать третьем, как и мой брат или проснусь в двадцать четвёртом вместе с ним, но мне не хочется взваливать на себя бремя выбора. Если суждено Андрюшке быть бифуркатором - пусть будет. Если мы унесёмся с ним дальше по течению времени, а Стёпка останется здесь - пускай. Но я буду знать: несправедливый
Стёпка зовёт меня к себе в клевер, но я отказываюсь. Настроение хоть и радостно подве-шенное, но как будто паническое. Выждав возвращение друга в этот мир, я продолжаю путь к дому.
– Слушай. Тебе спасибо! Спасибо за игру такую! Признайся, ты её специально придумал?
– спрашивает Стёпка.
– Ну конечно, - чуточку смущённо отвечаю.
– Я ж знаю, что ты с Ольгой не целовался ни разу.
– Ты просто этот, ангел-искуситель! Вот!
– Стёпка смеётся.
– А давай на неделе возьмём их и в кино сходим!
Я быстро проглатываю комок горечи в горле и говорю:
– А почему бы и нет. Что там сейчас идёт?
– Там Очень плохая училка выходит, да и Пингвины мистера Поппера можно глянуть с Джимом Керри.
– Керри - это хорошо, - киваю, а вдалеке маячит оградка Стёпкиного дома.
А вдруг завтра мы с Андрюшкой проснёмся в двадцать четвёртом, а Стёпка останется здесь? Этот вариант кажется мне самым вероятным. И больше я его не увижу.
– А может, всё же, поговорим с тобой?
– предлагаю.
– Нет, Тёмка, всё завтра. Давай завтра.
– Ну блин... кто знает, что нас ждёт завтра, - хмурюсь, а Стёпка берёт и отвечает этой своей коронной фразой:
– Завтра по-любому будет лучше.
Я даже чуток вздрагиваю, и предоставляю судьбе писать наши жизни.
– Хорошо, - пожимаю плечами.
– Завтра так завтра. Завтра по-любому будет лучше.
Останавливаемся на углу дома Герундовых, и Стёпка смотрит на меня. Столь влюблён-ным я его ещё не видел, и, может, никогда больше не увижу.
– Завтра меня не щади, звони как проснёшься, - говорит Стёпка.
– Будет сделано, Альберт Вескер!
– чеканю.
– Что за Альберт?
– хмурится друг.
– О, это пафосный ублюдок и гламурный подонок, обязательно загугли.
– Обязательно, - подмигивает Стёпка.
– Значит, до завтра.
– До завтра, - киваю и начинаю отступать.
– Завтра точно будет лучше. Завтра позвоню...
Я даже не дожидаюсь ответа, оборачиваюсь и быстро перехожу пролёт между домами. Не хочу, чтобы Стёпка видел моих слёз, которые потекли по лицу сразу, как я обернулся.
Господи, - взмолился я про себя.
– Не дай завтра Стёпке исчезнуть. Пусть он останется со мной. И он, и Андрюшка. Я готов жить вечно в одном и том же дне. Я готов всегда ходить на речку после обеда. Готов целоваться с Вероникой и смотреть, как Стёпка целует Ольгу сотни тысяч раз. Готов каждый повторяющий вечер возвращаться домой и ждать, пока влюблённый Стёпка не наваляется в клевере...
Клевер!
Перед глазами вспыхнул ярко оранжевый трёхлистный клевер на боку ГАЗели компании Сомерсет. Твари предупреждали. Они говорили русским языком.