Билет до Крупяновки
Шрифт:
– Спасибо.
– Вот чучело!
Я шутливо напал на него. Несколько минут мы боролись, потом Мишке удалась подсечка, я свалился, но увлек его за собой. Мы лежали в песке у «грибка». Мне было удивительно хорошо. Мишке, кажется, тоже. Всякое недопонимание между нами исчезло. Таня - это Таня, моя Таня. А дружба - это дружба.
– В эту субботу, ага?
– повернул голову Мишка.
– Да, я готов, - сказал я.
– Будет круто, - пообещал Мишка.
– Представляю, какой переполох сейчас в Крупяновке.
–
– Ну, представь, что они подслушивали. Все пропало, Мишка Скамусов выдвигается, все на оборонные рубежи!
Мишка фыркнул.
– Ага, обходные дороги копать.
– Не копать, а прокладывать.
– Не, лучше им Крупяновку перенести.
– За триста километров!
– Это была бы проблема, - сказал задумчиво Мишка.
Я захохотал, пихая его ладонью в плечо.
– Миха, блин!
– Ну а чо?
– Мишка заулыбался.
– Знаешь, рабочая версия. Среди всех тех, что есть у меня в голове…
Он прыснул и захохотал сам.
Кончался апрель. Все цвело и пахло. Танька уехала к родственникам. Мама весь вечер пятницы помогала мне собираться.
– Значит, - проговаривала она то ли для меня, то ли для себя, пакуя мне в рюкзак сменное белье, - в воду не суйся, в лес далеко не отходи, слушайся Ивана Степановича…
– Кого?
Мама выпрямилась. Сдвинула брови.
– Ивана Степановича, вы же с ним…
– А, дядю Ваню!
– Я вовремя сообразил, о ком идет речь.
– Но он же не нянькой с нами идет! Он, чисто, контрольный орган.
– Именно, что не нянькой!
Мама закончила с бельем, добавила вязаную кофту и оглядела комнату, словно в поисках того, чем бы еще наполнить мой рюкзак.
– Куртку тебе положить?
Я замотал головой.
– Мам, я на себе.
– Я теплую дам.
– Мам, куда мне теплую? Конец апреля. Посмотри, какая теплынь! Я бы вообще в футболке одной…
– Я тебе дам - в футболке!
– пригрозила мама.
– Возьмешь синюю, с капюшоном.
– Она - жаркая!
– Потерпишь. Спички нужны?
– Это уже Мишкина забота, - сказал я, пытаясь приподнять рюкзак за лямки.
– Куда?
– Мама хлопнула меня по тыльной стороне ладони.
– Рано! Ничего еще не собрано! Мишка Мишкой, а у тебя своя голова на плечах! Мишка твой тоже не Сократ.
– Она заходила по комнате, ныряя в ящики комода и шкафа.
– Все ему куда-то надо.
– В Крупяновку.
– Хоть в Москву. Значит, носки - две пары, бинт, вата, йод, аспирин… Шарф. Да, я дам тебе термос, только ты с ним будь поосторожней. Гэдээровский. Разобьешь колбу, даже не возвращайся!
– Может тогда лучше без него?
– осторожно спросил я.
– Ты мне поговори!
Мама сбегала к кладовке и вернулась с банкой китайской свинины и банкой самодельного салата из капусты и огурцов. Китайская тушенка в мерах безопасности не нуждалась,
Потом взвыл в голос:
– Ма-ам! Куда я такую тяжесть?
– Ничего не тяжело!
– крикнула из кухни мама.
– Вы два дня будете в походе!
Я поворошил рюкзачное нутро и наткнулся на пакет с перловкой, зашуршавшей в пальцах.
– А перловку зачем?
– Знаешь, какая каша на костре получается?
– Мы не будем костер разжигать!
– Будете, - заявила мама.
– Что я, тебя не знаю что ли? Или Мишку твоего? Кстати, возьмешь маленькую кастрюльку.
– Что-о?
– И сделай из проволоки ручку для нее. Повесите на рогатину, перловку с тушенкой сварите.
– Ма-ам!
Уговоры и мой псих были бесполезны. В результате я сделал ручку и получил кастрюлю прибавком ко всему набору, что уже ждал меня в рюкзаке. В термос был залит горячий сладкий чай. В обкладке из газет и полотенца гэдээровский сосуд поместился у горловины. Мама затянула шнурок.
Ты готов, Вова!
Увидев меня утром, Мишка несколько прибалдел. Мы встретились у старого деревянного моста, что был уже непроезжий, но для пешеходов вроде еще годился. Мост вел в Людовиновку и в Кармановку, которая находилась выше по течению Зыи. Светило раннее, заспанное солнце. Мишка обошел меня кругом. Я с пухлым рюкзаком, навьюченный мамой как в последний поход, явно представлял собой нечто диковинное и ни разу не виданное.
– Ну, Вован, нет слов, - только и сказал Мишка.
Рюкзака у него не было, только спортивная сумка с длинными лямками, которую легко повесить на плечо. Все, что там, похоже, уместилось, это трусы да майка. Ну, может, еще бутылка лимонада.
– Мой рюкзак нести будем по очереди, - сказал я.
Мишка оценил угрожающий тон моего голоса.
– Без проблем. Час - и меняемся, - сказал он.
– С моей стороны тоже не все гладко.
– В смысле?
Мишка наклонился к моему уху.
– Дядя Ваня все же пойдет с нами, - проговорил он, словно передавая пароль.
– И где он?
– спросил я, оглядываясь.
– Во-он, - кивнул Мишка, на застывшую на середине моста фигуру.
– А ему-то чего в Крупяновку?
На мой вопрос последовало пожатие плечами.
Мы пошли. Дерево моста поскрипывало под ногами. В щели между досками, в разошедшиеся стыки пролетов, сквозь балки и перекрытия было видно, как под нами, метрах в трех, темным потоком бежит вода. Щели казались большими. Неверный шаг - и ага. Хотя мне с моим рюкзаком провалиться, пожалуй, было невозможно, а вот застрять - только в путь. Ручка кастрюли упиралась под лопатку.