Билет до Крупяновки

Кокоулин Андрей Алексеевич

А вместо Констанции была Танька.

– Ну, то, что нетривиальная, это само собой, - сказал дядя Ваня.
– Только все мы хоть сейчас можем отправиться в Крупяновку.

– Мы и идем, - сказал Мишка.

– Ну, если в этом смысле…

Первые здания в Людовиновке стояли на небольшом возвышении, и видно их было даже с реки. Одно было полуразобранным коровником, другое представляло собой сложенный из силикатного кирпича плодоовощной склад, третье было жилым бараком, в который обычно селили сезонных

работников.

– Ух, дошли!
– сказал дядя Ваня.

Мы остановились на земляном пятачке. Здесь разворачивался то ли лесовоз, то ли еще какая-то габаритная техника, и метра три травы и кустов были счищены с обочины, корни смотрели в небо. До Людовиновки - шагов двести.

– Ну, щеглы, у кого часы есть?

Дядя Ваня оглядел нас, как будто мы были новобранцы, а он - видавший виды старшина. Или даже капитан. Ни у меня, ни у Мишки часов не было. Тогда дядя Ваня вынул из кармана штанов свои. Они были без ремешка.

– Ага, - сказал дядя Ваня, - видите?

Мы сунулись к протянутой ладони. Я кое-как разглядел надпись «Рекорд» под стеклом на циферблате. В серебристом корпусе секундная стрелка шустрила по кругу. Минутная подбиралась к двенадцати. Часовая стыла у девяти.

– Без пяти девять, - сказал Мишка.
– И что?

– Мы - вовремя, - сказал дядя Ваня, пряча часы обратно в карман, - не спешили и дошли. А это значит что? Перерыв.

– Какой перерыв?
– запротестовал Мишка.

Он оглянулся на меня.

– Мих, я бы тоже, - сказал я, чувствуя ломоту в плечах.
– Десять минут.

– Блин!

Мишка сделал заход на дорогу. Я даже подумал мельком, что он решил ловить попутку. Дались мы ему, да? Любой грузовик или трактор - и счастливо оставаться, парни! Можете отдыхать!

Но потом он вернулся.

– До Зверевки - без перерывов, - наставил на меня палец Мишка.

В глазах его застыло напряженное ожидание.

– Хорошо, - сказал я.

Мы двинулись к домам.

– Я, вообще, если сейчас подкреплюсь, до самой Крупяновки отмашу - только меня и видели, - объявил дядя Ваня.
– Человеку горючее нужно. Без горючего человек не способен на подвиги. Мне грамм двести самого обычного портвейна…

Мимо по колдобинам проскакал «уазик».

– …и я буду как новенький, - закончил дядя Ваня.

Знакомый ему магазин располагался у автобусной остановки. Одноэтажное деревянное строение, выкрашенное в голубой цвет, встретило нас раскрытой дверью. Внутри буквой «г» был выстроен прилавок, за прилавком к потолку устремлялись полки, заполненные стеклянными банками с березовым и яблочным соком и консервами из морской капусты. Отдельным набором, через проход во внутренние помещения, на полках стояли бутылки с водкой и вином.

Дядя Ваня, уперев руки в прилавок, под взглядом продавщицы с минуту разглядывал

ценники. Я отдыхал, уперев рюкзак в косяк. Мишка хмурился на коричнево-красную коровью печень за стеклом.

– Эх, дай-ка мне «Агдаму», хорошая, - сказал дядя Ваня.

Он выложил на чашку весов две рублевые бумажки и три копейки.

– Чего с утра-то?
– недовольно спросила продавщица, двинувшись в сторону алкогольных полок.

Она была крупная. Халат на ней был несвежий.

– Жизнь, - ответил дядя Ваня.
– Нога вот побаливает, а градус боль снимает. Это уже проверено.

– Ага, - скептически хмыкнула продавщица.

Но бутылку на прилавок поставила. Деньги исчезли в ее руке. Дядя Ваня забрал «Агдам», повертел.

– Хорошая, а штопор у тебя найдется?

– Ты здесь, что ли, пить собрался?
– надвинулась продавщица.

– Ты что! Там, на лавочке, - кивнул в сторону двери дядя Ваня.
– Говорю же, боль снять!

– Боль!

Штопор шлепнулся на поверхность прилавка.

– Благодарствую!
– наклонился дядя Ваня.

Пока он возился с пластиковой пробкой, продавщица обратила внимание на меня и Мишку.

– А вам что, ребята?

– Мы с ним, - глазами показал я на дядю Ваню.

– Может, тоже что-то купите?

– Жвачка есть?
– спросил Мишка.

– Ага!
– уперла в бок руку женщина.
– Кто нам сюда жвачку повезет? У нас хлеб свежий, и тот раз в три дня!

– Тогда ничего не надо.

Дядя Ваня тем временем в неуклюжей пантомиме выкрутил пробку. Он раздергал пластик, освобождая штопор.

– Все, спасибо.

Инструмент прибился к весам. Короткопалая пятерня дяди Вани обхватила бутылку «Агдама» за горло.

– Вы хоть скажите, кто из вас кого сопровождает? А?
– крикнула продавщица.

– Да я, я!
– сказал дядя Ваня, шагнув на крыльцо.
– Этим щеглам понадобилось в Крупяновку, а под рукой - только я с больной ногой!

– Так на автобус…

– Не хотят они автобусом!

– Мы - пешком, - подтвердил Мишка.

– Натуралисты мы, - сказал я.

– Кто?

На лавочке дядя Ваня торопливо хлебнул портвейна, выдохнул, понюхал рукав ватника, и лицо его разгладилось и словно посвежело.

– О, ребята, теперь другое дело, - сказал он.

– Тогда пошли?
– произнес Мишка.

– Погоди. Вот ты сразу!

Дядя Ваня огладил ладонью сколоченный из досок стол, поставленный тут же для любителей посиделок. Видно было, что стол много претерпел. Кромки были в зарубках, на поверхности ножом нацарапали и неумело зачеркали матерное слово, какой-то местный художник попытался в порыве вдохновения изобразить то ли женщину, то ли русалку. Несколько папиросных ожогов пятнали доски.