Билет на ковер-вертолет
Шрифт:
Я допила великолепный кофе, положила визитку в кошелек, расплатилась и пошла на улицу.
Наташа Иванова оказалась стройной, длинноногой блондинкой с большими синими глазами.
— Вы Арина Виолова? — с некоторым сомнением спросила девушка.
— Верно. Это мой псевдоним, по паспорту Виола Тараканова.
— Но на фотографии, которая помещена на книге, совсем другая женщина!
Я усмехнулась:
— Всегда вздрагиваю, если мне говорят: «Узнали вас по снимку на обложке».
— А чем докажете, что вы та самая Виолова? — нахмурилась
Странное поведение девушки стало раздражать.
— Мне нет никакой необходимости что-либо доказывать. Я ведь хотела побеседовать не с вами, а с Машей Левкиной, ближайшей подругой Ани Галкиной. Наверное, я не правильно поняла ситуацию, отчего-то решила: Маша сейчас у вас.
— Что с Аней? — воскликнула Наташа. — Вы по телефону сказали: «С Галкиной беда».
— Ее арестовали.
Наташа прижала руки к груди:
— Господи? За что?
— За убийство. Подробностей не знаю. И вообще, позовите наконец Машу!
— Она умерла, — тихо ответила Иванова.
— Когда?
— Неделю назад.
— От чего? Левкиной же не сто лет было!
— Под автобус попала.
— Под автобус? — подскочила я. — Как же такое случилось?
Наташа отошла к окну и очень тихо ответила:
— Она на остановке стояла. Времени было около семи вечера, самый час пик. Подошел автобус, народ в него полез, давка, толчея, сами понимаете. Еще теперь турникеты придумали, пока в салон попадешь, напихаешься локтями, а у водителя расписание, вот он и поехал, не посмотрел, что не все успели сесть. Наверное, Машу в этот момент кто-то толкнул, она не удержалась, упала и прямо под заднее колесо угодила. В общем, насмерть. Виноватого не нашли, да и искать особо не стали, посчитали за несчастный случай.
Я попыталась переварить информацию.
— Аня не знала о кончине Маши?
Наташа продолжала смотреть в окно, на мой вопрос она не ответила.
— Вот странность… — недоумевала я, — Ирина, мать Ани, сказав, что Маша лучшая подруга ее дочери, посоветовала мне поговорить с ней. Неужели Галкина не в курсе несчастья? Родители Маши ничего не сообщили Ане? И потом, вы… похоже, дружили с Машей, знаете Аню…
Наташа обернулась:
— Ну, маме-то Аня точно правду не сообщила, потому что они с Машей незадолго до несчастья поругались и решили больше никогда не встречаться.
— Почему?
Наташа хмыкнула:
— В двух словах не объяснить. Просто перестали понимать друг друга.
— Но ведь они общались давно?
— Со школы, — коротко ответила Наташа. — Анина мама поменяла место жительства, переехала на другую квартиру, Анъка пришла в нашу школу, и ее посадили рядом с Машей.
— Погодите, получается, вы тоже учились вместе с ними.
— Ну да, — слегка недовольно ответила собеседница.
— Значит, вы сумеете мне рассказать…
— Нет, — резко ответила Наташа, — не сумею. Меня удивило выражение злости, появившееся на симпатичном личике, но, поскольку альтернативы не имелось, я решила попытаться наладить контакт с Наташей.
— Аня
— Этого следовало ожидать.
— Почему?
— Ну… она постоянно лезла невесть куда. Делала глупости, очень жадной стала… А что случилось? — наконец-то проявила любопытство Наташа.
— Аню обвиняют в убийстве Лизы Макаркиной, жены массажиста, соседа…
— Так и знала, что Галкина плохо закончит! — с явным злорадством воскликнула Наташа. — Ну, прямо офигеть!
Я, сообразив, что у девушек были непростые отношения, попросила:
— Наташа, расскажите мне об Ане.
— Ничего я не знаю, — быстро ответила девушка. — А что, Анька призналась?
— Нет. Более того, она категорически отрицает факт своей причастности к преступлению.
— Ага.
— Ее мама в шоке.
— Понятно.
— Она попросила меня помочь дочери.
— Угу.
— У меня получается распутывать всякие узлы, я не раз выручала людей, по глупости попавших в беду.
— Ясненько, — буркнула Наташа и снова отвернулась.
Странное поведение Ивановой окончательно меня разозлило, и я решила пойти ва-банк:
— Знаете, Наташенька, я являюсь хорошим детективом.
— Ага.
— Подмечаю несуразицы, нестыковки, вижу странность поведения людей.
— Угу.
— Вот сейчас, например, очень удивлена. — Чем?
— Я позвонила в фирму «Арме» в поисках Маши. Ирина дала мне несколько телефонов Левкиной, но и мобильный, и домашний молчали. Понимаете?
— Неудивительно, — тихо ответила Наташа, — Маша-то умерла.
— А на работе меня последовательно соединяли с разными отделами. Отчего же на рецепшен не ответили: «Левкина погибла»?
Наташа пожала плечами:
— Видимо, начальство запретило.
— А зачем направляли в разные отделы?
— Наверное, не хотели терять клиента. Рассудили просто: Левкиной нет, но товар-то продавать надо.
— Ну вот, теперь все ясно… кроме одной крохотной детальки… Почему вы позвали меня к себе в гости?
Наташа заморгала.
— Не захотели терять клиентку? — мило повторила я ее слова.
Иванова кивнула.
— Нелогично, — улыбнулась я. — Тогда следовало пригласить незнакомку на работу. Но вы отчего-то шепотом…
— Наше руководство, не стесняясь, говорит о том, что прослушивает телефонные переговоры, — оборвала меня Наташа. — Тех, кто занимается на службе пустопорожней болтовней, грозят уволить при первой возможности.
— Следовательно, вы все-таки собирались поговорить со мной о личном?
Наташа замерла безо всякого движения у подоконника, а я продолжала наседать на нее:
— Я пришла, как договорились. Причем это вы пригласили меня! Но вы вдруг переменили решение и сейчас ждете с нетерпением, когда надоедливая гостья уйдет вон. Вроде хотите что-то рассказать или узнать у меня, но боитесь и никак не сообразите, что лучше: начать откровенничать или молчать. Судя по растерянности, в которой сейчас пребываете, для вас плохо все.