Билет на ковер-вертолет
Шрифт:
Наташа вздрогнула и вдруг жалобным голосом спросила:
— Аньку посадят?
— Не знаю, но чем больше думаю над произошедшим, тем яснее понимаю: все очень непросто. Скажите, Наташа, у Ани был роман с Антоном, мужем Лизы Макаркиной? Собственно говоря, это единственный вопрос, который я хотела задать Маше.
Иванова села к столу.
— У них… да… то есть… нет, не роман, просто очень близкие отношения… и не с ним…
— Наташенька, пожалуйста! — взмолилась я. — Если расскажете правду, поможете своей подружке!
— Мы в последнее
— Учились в одном классе, работали рядом…
— Подумаешь. Я из-за Аньки Машу потеряла! И теперь вот вся трясусь! Потому что не знаю, куда все девать!
— Что?
Наташа подперла рукой щеку.
— Ладно, расскажу вам. Если занимаетесь делами Аньки, то и карты вам в руки, я же избавлюсь от ответственности.
Подавив множество возникших вопросов, я лишь кивнула. Потом не удержалась и добавила:
— Начинайте, я готова избавить вас от груза информации.
Глава 11
Наташа и Маша дружили с первого класса, вместе ходили в школу, на пару возвращались домой и делали уроки. И у одной, и у другой девочки родители день-деньской пропадали на работе, поэтому никто не мешал школьницам проводить время весело. Впрочем, и Наташа, и Машенька ничего особенного не совершали, по большей части, выполнив задания, отправлялись в кино или садились у телевизора. Наташа искренно считала Машу самым близким человеком, а Машенька не уставала демонстрировать свою любовь к подруге. Левкина отлично шила, мастерить юбочки и блузки она научилась очень рано, примерно в третьем классе, и частенько радовала подругу обновками. Наташа не обладала талантом портнихи, зато она имела твердую руку и выполняла за Машу работы по черчению и рисованию. С семи лет до тринадцати девочки ни разу не поссорились, ощущали себя почти сестрами. Но потом в их классе появилась Аня Галкина, и все пошло наперекосяк.
Наташа очень хорошо запомнила день, когда впервые увидела Аню. В тот понедельник их классная руководительница, учительница русского языка Раиса Измаиловна, рассердилась на подружек-болтушек и рявкнула:
— Иванова остается на месте, а Левкина пересаживается вперед, устраивается прямо передо мной, иначе тишины в классе не добиться!
Маша скорчила недовольную физиономию. Парта, придвинутая к столу педагога, как правило, пустовала. Школьники находили всевозможные предлоги, чтобы не усаживаться в непосредственной близости от Раисы Измаиловны.
— Левкина! Поторопись! — повысила голос русичка.
Делать нечего, пришлось Машеньке, прихватив портфель, устраиваться на «лобном месте». Не успела Левкина как следует умоститься и начать оглядываться на Наташу, как в классе появилась директор школы, Лилия Максимовна.
— Здравствуйте, дети, — царственно кивнула она. Ученики встали.
— Садитесь, — махнула рукой Лилия Максимовна, — и знакомьтесь. У вас теперь будет новая подружка — Аня Галкина. Анечка, не прячься в коридоре, никто тебя не съест, иди сюда.
Послышались тихие, робкие шаги, и в класс вошла долговязая
Первым чувством, которое испытала Наташа при виде новенькой, оказалась жалость: Аня выглядела Уродкой — слишком высокая, болезненно худая, до синевы бледная. К тому же руки у новенькой болтались, как плети, ноги косолапили.
— Надеюсь, вы примете Анечку в свой коллектив, — произнесла директриса и добавила:
— Имейте в виду, Галкина долго болела, и сейчас ей будет трудно.
— Конечно, Лилия Максимовна, — закивала Раиса Измаиловна, — дети все понимают. Садись, Аня, на лучшее место, на первую парту, возле Маши Левкиной. Кстати, Маша, вот тебе поручение — бери шефство над новенькой.
— Хорошо, Раиса Измаиловна, — кивнула Маша. Домой девочки пошли втроем. Вот так все и началось.
Через полгода Наташа с тоской констатировала: Аня теперь закадычная подруга Маши. Левкина отдалилась от Ивановой, все реже приходила в гости, а потом у Галкиной начали появляться новые кофточки и юбчонки.
— Сшей мне платье, — попросила один раз Наташа по старой памяти Машу.
— Ой, некогда! — отмахнулась Левкина.
— Да, ты теперь только Аньке вещи шьешь, — пожаловалась Иванова, — вечно вы вместе, а я… на обочине.
— Никто тебя не прогонял, — засуетилась Маша. — Хочешь, пойдем с нами в кино?
— С вами — нет, а с тобой — да, — решительно заявила Наташа.
Левкина быстро обняла подругу.
— Не злись, я люблю тебя больше всех!
— А шьешь Аньке, — горько отметила Наташа.
— Всего пару блузок сварганила, — призналась Маша, — ерунда.
— А мне ничего.
— Полный шкаф наделала!
— Когда это было…
Маша упрямо нахмурила лоб:
— Раиса Измаиловна велела Аньку опекать. Не могу же я классную ослушаться! Давай дружить втроем.
— Мне Аня не нравится, — уперлась Наташа, — она противная.
— Ты ее не знаешь, — ринулась в бой Маша, — Галкина хорошая.
— Когда спит зубами к стенке.
— Дура!
— Сама такая!
Многолетняя дружба лопнула. На следующее утро, войдя в класс, Левкина демонстративно прошла мимо парты, за которой тогда сидела вместе с Наташей, и сказала Оле Репниной, соседке Галкиной:
— Слышь, Ольк, давай поменяемся. Тебе фиолетово, а нам с Аней охота рядом сидеть.
Репнина согласно закивала, взяла портфель и подошла к Ивановой.
— Если Машка теперь с Анькой, то я тут сяду, идет?
— Мне однофигственно, — стараясь казаться равнодушной, пожала плечами Иванова.
Отношения прервались. Даже на переменах Маша не приближалась к Наташе, она «ходила» с Аней, буквально заглядывала некрасивой однокласснице в рот, переняла ее ужимки и даже походку. Маша теперь точь-в-точь, как Аня, выбрасывала ногу от бедра, шагая вперед всем телом. Только у Ани, очевидно, имелся некий дефект суставов, отчего она и обрела несколько диковатую, но своеобразную походку, а Маша, старательно подражавшая новой подруге, смотрелась полнейшей идиоткой.