Билет на ковер-вертолет

Донцова Дарья

— Господи! — опомнилась от первого ужаса Наташа. — Это ты?

— Я! — шмыгнула носом Маша.

— Но… как… когда… что с тобой случилось?

Левкина вытащила из кармана сигареты и неожиданно усмехнулась:

— Муж из ревности изуродовал. Всю изрезал, видишь, какой Рембрандт получился. Пришлось пластические операции делать.

— Ты была замужем? — захлопала глазами Наташа. — Почему никогда не рассказывала?

Маша смяла в пальцах ни в чем не повинную сигарету.

— Помоги мне.

— С

удовольствием! Но что делать?

— Сейчас объясню, — кивнула Левкина. — Слушай внимательно. Замужем я не была, никто меня не бил…

— Ничего не понимаю, — совершенно растерялась Наташа. — А фото?

— Это грим. Шрамы сделал специалист. Весьма неприятная процедура, — пожала плечами Маша, — кожа потом вся горит. Но действует снимок безотказно, клиенты пачками бегут.

— Куда?

— На операцию.

— Какую? — пыталась разобраться в происходящем Наташа.

— Лучше я по порядку… — тихо сказала Маша.

Глава 12

Отношения Маши и Ани еще в школьные годы складывались непросто. Маша — тихая, спокойная, очень положительная девочка — испытывала настоящий восторг от разбойничьих ухваток Ани, а у той в жизни имелось много тайн. Анечка не собиралась посвящать в них Машу, но иногда Галкина случайно роняла такие фразы, что Маша подскакивала. Один раз школьницы мирно болтали, не обращая внимания на работающий телевизор, и вдруг Аня хмыкнула:

— Ну и дурь несет!

— Кто? — удивилась Маша.

— Да докторша эта на экране, про аборты. Слышишь? Если сделать операцию, то потом плохо будет, типа разболеешься… Ну не дура ли! А вот я эту ерунду спокойно перенесла. И не больно совсем: укол поставят, и спишь себе спокойно.

Маша захлопала глазами.

— Ты делала аборт?

Аня осеклась, потом быстро ответила:

— Не, подруга рассказывала.

Но Левкина не поверила Галкиной. В душе очень послушной и правильной Маши подняло голову восхищение: ай да Аня! Вот кто живет как хочет!

Спустя некоторое время Аня поинтересовалась:

— Сколько тебе мама на карманные расходы дает?

— Совсем немного, — призналась Маша. — У нас с деньгами плохо, только на чай и булочку получаю. И еще, конечно, на проездной. А тебе?

— Мне вообще ничего, — захихикала Аня. — У Ирки снега зимой не выпросишь. С собой на занятия бутерброд пихает.

— Но у тебя всегда есть на кино!

— У тебя тоже, — парировала Аня.

— Я на завтраке экономлю.

— А я зарабатываю.

— Как? — залюбопытничала Маша.

— Хочешь тоже попробовать?

— Ага.

— Тогда пошли после школы в одно место, — предложила Аня.

Не подозревавшая ни о чем плохом, Маша отправилась с подругой в самый центр Москвы. Там Аня зашла в какой-то обшарпанный дом, вынесла пару распечатанных пачек

сигарет и велела:

— Теперь сядешь на Пушке.

— Где? — не поняла Маша.

— В скверике на Пушкинской площади.

— Зачем?

Аня ухмыльнулась.

— За ерундой. Устроишься на лавочке с бутылочкой фанты. Воду не пей, поставь на лавку, слева от себя. К тебе станут подходить люди и говорить: «Валя, угости сигареткой». Вот им давай по одной штучке из пачки. Только будь внимательна, если кто просто скажет: «Закурить нет?» — отвечай: «Я не балуюсь». Сигареты предназначены лишь для тех, кто по имени обратится, Валей назовет. Понятно?

— В принципе, да, — слегка растерянно ответила Маша, — только непонятно, зачем…

— А ты без принципа обойдись, — заржала Аня, — не умничай. Хочешь денег?

— Очень.

— Тогда начинай.

Все получилось так, как обещала Аня! К скамейке часто подруливали люди, в основном молодые. Левкина очень быстро раздала сигаретки, а потом, уже по дороге домой, получила от подруги довольно крупную купюру.

— Это твоя доля. — сказала одноклассница.

— Ой, как много! — ахнула Маша.

— Не нравится?

— Просто странно, отчего они у нас сигареты стреляли, — наивно проговорила Маша, — рядом-то, в двух шагах, ларек стоял.

Аня согнулась пополам от смеха, потом заявила:

— В ларьке пачками торгуют, а мы поштучно угощали, от доброго сердца.

— А-а-а, — протянула Маша. И снова задумалась. — Все равно непонятно. Откуда тогда деньги?

Аня постучала подругу кулачком по лбу:

— Ау, войдите! Совсем дура? Это трава.

— Трава? — еще больше недоумевала Маша. — Какая? Одуванчики, подорожники?

Аня буквально захлебнулась от хохота.

— Нет, — еле справившись с собой, сумела произнести наконец школьница, — травка.

Тут только до Маши дошло, чем она занималась.

— Ой, мама… — прошептала девочка. — А если нас поймают? Что тогда будет?

— Плохо будет, — радостно пообещала Аня. — Но не боись, не попадемся, я счастливая.

И правда, дело сошло им с рук. Но через некоторое время Аня сказала:

— Все, накрылась малина! Сели ребятки, а мы с тобой ни при чем.

Маша пригорюнилась. Ничего дурного в торговле травкой она не находила, это же не героин, ЛСД или кодеиносодержащие препараты. Так, ерунда, сено, от которого всего лишь пробивает на глупое хихиканье.

— Значит, остались без денег, — резюмировала Левкина.

Аня почесала затылок.

— Придумаем, как заработать.

И вот через неделю Галкина сказала подружке:

— Мань, приходи вечером к школе.

— Зачем? — удивилась Левкина.

— К полуночи приходи, — уточнила, не ответив на вопрос, Аня, но потом, правда, прибавила: