Билет на Марс
Шрифт:
Суд был скорый, правый и далеко не милостивый. Гешка снял ремень и отстегал забившуюся в угол собаку. Постукивание колес, дребезжание вагонов заглушили собачий визг.
Возвращаться назад было нельзя, и ребята, привязав на ремень Грома, перебрались в соседний вагон. Юлька сбегал за портфелями. Проходя мимо пострадавшей женщины, он увидел, что она все еще не знает о постигшем ее несчастье
Вагон, в который перебрались ребята, был полон пассажиров. Свободным оказалось одно место, да и то не у окна. Поэтому друзья решили так: по очереди один
Юлий первым пошел на лучшее место - в тамбур. Гешка сидел на скамейке, сутулый, настороженный. Сейчас, когда все успокоилось и утряслось, беспокойный червь, называемый совестью, зашевелился в его душе. Ну скажите, где тут справедливость? Женщина ехала на базар, чтобы продать сметану, а чья-то безбилетная, едущая "зайцем" собака слопала полгоршка. А они, пионеры, тоже хороши: вместо того чтобы расплатиться с женщиной, взяли да и сбежали.
Гешка, как человек справедливый и совестливый, не мог оставить это дело так. А поэтому, попросив соседа присмотреть за собакой, прошел в вагон, из которого они сбежали.
Гешка сел на край скамьи и учтиво поздоровался с женщиной.
– Здравствуйте, молодой человек!
– ласково ответила женщина и обратилась к соседке: - Есть же хорошие, воспитанные дети. Вот пришел, поздоровался! Скромный, приличный паренек.
Гешка замялся и долго сидел молча. Поборов робость, он начал издалека:
– На базар едете? В Осинники?
– Конечно, на базар, куда еще! Вот думаю молочка продать, сметанку... да куплю что-нибудь. У меня такой же сын, как и ты. В котором классе учишься?
– В седьмой перешел...
– буркнул Гешка, усиленно думая, как сообщить женщине о сметане, а потом решился: - Не придется вам продать сметану.
– Почему же это? Что, на базар много привезли ее?
– Да нет, тетенька! Видите ли, извините, пожалуйста... Наша собака... Гром, значит... попользовалась вашей сметаной.
Женщина бросилась к корзине и выволокла ее в проход между скамьями.
– Смотрите, люди добрые!
– завопила она, поднимая на ладони горшок сметаны.
– Смотрите! Ограбили, съели полгоршка такой сметаны!.. Да что же это такое, господи! Не дети теперь пошли, а бандиты какие-то...
– Собака же это...
– Ничего не знаю! Где, жулик, моя сметана? Чтоб у вашей дохлятины болячка вскочила!..
Гешка уже был не рад, что признался торговке. Подождав, когда женщина умолкнет, он спросил:
– А сколько стоит этот горшок со сметаной?
– Да тебе все равно его не купить! Два кило по двенадцать рублей, да сам горшок. О господи, наказали меня!
Гешка проворно вытащил из кармана штанов старый отцовский бумажник, в котором он хранил документы и деньги.
– Тридцать рублей хватит?
– спросил он, вынимая три новенькие, хрустящие десятирублевки. Лицо женщины в одно мгновение преобразилось: из вытянутого стало круглым, глаза замаслились, полные губы расплылись.
–
Гешка устремился в свой вагон. Гром спал, вытянув кривые лапы. Гешка поставил горшок на скамейку возле портфелей и сел. Тут он почувствовал, что голоден, раскрыл свой портфель и съел булку с холодной котлетой и два яйца.
В вагоне, несмотря на раскрытые окна, было душно, клонило ко сну, и Гешка, повалившись на спинку сиденья, задремал.
Его разбудил Юлий:
– Иди, твоя очередь стоять у окна, а я посижу.
Растерев ладонью лицо, Гешка поднялся и, уходя, посоветовал:
– Ты ешь, я уже поел. У меня в портфеле курятина, котлеты. И свежих огурцов мама положила.
Гешка ушел и когда через полчаса возвратился, то застал картину, которая заставила его расхохотаться. Юлька, зажав коленями злосчастный горшок, хлебной корочкой зачищал на дне горшка остатки сметаны. Посмотрев с недоумением на Гешку, Юлька сказал:
– Ты чего это заливаешься? Не лопни! Думаешь, много сметаны оставил? А вообще ты хорошо сделал, что сметану на завтрак купил...
– Я ее и не думал покупать! Ха-ха! Эту... эту сметану Гром лакал!.. Ох, обидится он теперь на тебя...
СОБЛАЗНЫ БОЛЬШОГО ГОРОДА
Город начался исподволь.
Станции, разъезды стали многолюднее; на путях длинные составы с нефтяными цистернами, угольными коробками, платформами с лесом, металлическими конструкциями, чугунными чушками, - индустриальный Урал отправлял свою продукцию. Затем потянулся пригород: домики с огородами, черная лента шоссе, мелькнула фабрика с дымящейся трубой, появилась серая бетонная ограда, за которой высились корпуса завода.
Пассажиры начали собираться: снимали с полок мешки, баулы, чемоданы, складывали в сумки остатки еды. Колеса дробно застучали по стрелкам, справа и слева потянулись цепочки красных товарных вагонов. Наконец поезд остановился. Состав приняли на пятый путь, и ребятам пришлось пробираться на перрон по тормозным площадкам, под вагонами.
Площадь перед вокзалом большая, залита асфальтом. Посреди нее фонтан: мальчик держит в руках большую рыбу, а из ее раскрытого рта бьет в небо тугая струя воды. Вокруг фонтана опояска из цветов: огненные лопоухие канны, левкои, львиный зев и коврик из анютиных глазок.
Посовещавшись, ребята решили сначала устроиться с ночлегом, а потом уж заняться покупками. Но где улица Садовая, на которой живет отец Петра Петровича?
Ребята растерянно озирались: город большой, незнакомый. Впервые они в городе, все удивляет их. Домов выше двух этажей они никогда не видели, а тут горами высятся серые коробки в четыре, пять этажей. А машин тьма-тьмущая...
В конце площади из-за домов появились два желтых вагона, сверкнули на солнце стеклами. Из-под дуги вырвалась огненная вспышка, словно чиркнули спичкой.