Билет на Марс

Сластников Николай Сергеевич

Можно было взорваться от злости! Брызги падали и на Гешку (это Юлька видел), но тот не обращал на них никакого внимания и, казалось, с интересом осматривался вокруг.

– Смотри, Юлий! Камень какой, весь в дырках...

И верно, слева по борту поднялась скала, вся в маленьких пещерках, точно в пчелиных сотах.

– Это камень "Вещун", - пояснила Нюра.

– Почему его так назвали?
– полюбопытствовал Гешка.

– Отвечает на все вопросы, и правильно. Спроси его: "Кто украл хомуты?"

Лодка как раз достигла

середины камня. Он рябоватой стеной заслонил солнце, и сразу стало прохладно. Где-то высоко, на уступе, росли молодые березы. Снизу они казались мелким кустарником.

Гешка, не замечая подвоха, сложил руки рупором и крикнул во все горло:

– Кто украл хомуты?

"Ты... ты..." - отчетливо и громко ответила скала.

Гешка запрокинул голову и залился смехом. "Над своей же глупостью смеется!" - подумал Юлька. Он мрачно улыбнулся:

– Умнее вы ничего не можете придумать?

– Могу! Вот только скандалить в очередях не умею. Научите!

– Я... да я... если бы не я!..
– Юлька задохнулся от возмущения, и только присутствие Гешки и то, что они в лодке, спасло эту белобрысую от его гнева.

– Перестань!
– оборвал Гешка друга.

В лодке наступила напряженная тишина.

От работы кормовым веслом у Нюры онемели руки, но попросить недогадливых ребят сменить ее не позволяла гордость. Если бы не было в лодке этого стройного паренька с насмешливыми глазами, все было бы проще. Что за человек Юлий, Нюра представляла себе: он был задирист со слабыми, труслив с сильными, чуть хвастлив... А Геша, видно, славный, но только... только немного воображуля - на нее внимания не обращает. Нюра нарочно ударяла веслом по воде плашмя, и брызги окатывали ребят; Юлька вздрагивал и прямо зеленел от злости, а Гешка даже не стирал их с лица...

Решили отдохнуть на берегу. Хотя совсем не тяжело было затащить лодку на галечную отмель, Нюра попросила Гешку:

– Помоги мне!

И они дружно ухватились за скобу. Руки их оказались рядом. Какие они теплые у Геши, не то что у нее - посиневшие от холодной воды. Геше, наверное, стало жаль ее. Когда, затащив лодку, они отошли от берега, он попенял ей:

– Надо сказать было, что устала и руки застыли. Мы ведь мужчи...

Но девочка прервала его:

– Надо было догадаться!

Гешка покраснел и вдруг сказал:

– Давайте сыграем в пятнашки.

Она кивнула и первая, дотронувшись до Гешкиного плеча, бросилась бежать:

– Баш не отдашь - не вырастешь!

Гешка кинулся за ней, но догнать ее было невозможно: быстрая, увертливая, она мотыльком носилась по лугу, усеянному золотисто-белой ромашкой...

А Юлька злился на Нюру, на Гешку и даже на Грома. Подумать только! Вместо того чтобы поставить на место эту несносную Нюру, Гешка носится с ней по пабереге, а предатель Гром с лаем догоняет их. Нет, Юлькино достоинство не позволяет ему играть в пятнашки с девчонкой. Заложив руки в карманы штанов, в своей любимой позе Юлька важно расхаживал по галечной отмели.

Через

полчаса лодка опять продолжала плавание. Теперь уж Гешка взял в руки весло, а Юлька стал наблюдать за берегом: он то песчаный, то галечный, попадаются и круглые, омытые водой камни. Кое-где на берегах лежат бревна и дрова - долготьё, оставшееся от сплава.

Слева и справа лесистые горы. Они иногда так сожмут реку, что она мчится напропалую, точно в каменной трубе, и тогда становится холодно, сыро и даже страшно. Кажется, вот-вот лодка врежется в скалу. А то горы отступят и река разольется широко. Невысокие берега, заросшие некошеной травой, зеленой рамкой окантовывают водяную гладь.

А по берегам - цветочный разлив. Желтых кувшинок так много, что кажется, упали на землю капли солнца. А незабудки как голубые дорожки. Студеные ручьи вливаются в реку, а вдоль ручьев - буйные заросли черной смородины.

Над рекой парит коршун. Кажется, кто-то подвесил его на веревочке к единственному пушистому облачку...

На плесах, где течение реки замедляется, ребята втроем берутся за весла. Юлька гребет слева, Нюра справа, а Геша подправляет.

Но вот впереди река засеребрилась, словно кто граблями взлохматил ее. Слышится однотонный шум. Это перекат, или, как говорят на Урале, - перебор. Ребята поднимают весла, и лодка стремительно несется по маленьким зыбким волнам.

От солнца, холодка брызг им вдруг становится беспричинно весело, хочется кричать, петь. И Юлька, позабыв всю свою злость, орет во все горло:

– Оле-лё-лё!..

И Гешка закричал бы, да что-то стесняется этой девочки.

На обед пристали к пологому берегу. На полянке разложили костер. Удивительно вкусным оказался обыкновенный ржаной хлеб. А мясо и яйца, посыпанные солью, - просто объедение!

Юлька пожалел, что досталось так мало: по два яйца да по небольшому куску мяса. Еще бы чего съесть... Юлька заглянул в корзинку. Нюра сказала:

– Не всё сразу! Нам еще надо поужинать да и на завтра оставить.

Залив костер водой, ребята отправились дальше.

Теперь на корму сел Юлька. Погружая короткое весло то справа, то слева в воду, вывел лодку на середину реки. Юльке хотелось, чтобы Гешка заметил то умение, с каким он отчалил от берега и выгребал веслом.

Но Гешка Юлькино старание понял по-иному и предупредил:

– Не дури, Юлий!

Юлька насупился и быстро заработал веслом, не замечая того, что вода с весла стекала ему на штаны...

После двух часов пути стали появляться сначала отдельные деревья, а потом потянулись целые рощи могучих кедров. Они любят стоять вольготно, широко раскинув ветви с кистями длинных игл.

Вдоль берега, ломая кустарник, рысцой прошел горбатый лось. Рога его, похожие на ладони с растопыренными пальцами, закинуты на спину. Пошумев листвой, лось исчез в зарослях ольхи.

– У-лю-лю!..
– дружно прокричали ему вслед ребята.

Послышался отдаленный шум, словно где-то выпускали пар. Нюра забеспокоилась и сказала Юльке: