Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– Ага, гуттаперчевый, встречал я таких субъектов, продолжаем…
Профессиональный художник Наум Карпов работал в штате МУРа более десятка лет. Это был пожилой, тучный, неторопливый человек с приятным лицом и пышной седой шевелюрой, общительный, с хорошим чувством юмора. Сыщики любили его за мягкий характер и невероятное умение очень точно воссоздавать на бумаге портреты тех людей, которых он ни разу в жизни не встречал.
– Голова средних размеров. А её положении на туловище вы не знаете?
– монотонно бубнил
– Ну допустим, что оно строго вертикальное или немножко склонённое вперёд.
– Далее – о форме черепа, ваш покойный Дубинин, упоминал?
Иван с Василием развели руками.
– Нет, - ответил Старцев.
– Ладно. Что по волосам?
– В кабинет к Дубинину он вошёл в клетчатой кепке, из под неё выбивались прямые тёмные волосы, - чётко проговорил Егоров.
Наум Лазаревич удовлетворённо хмыкнул и осведомился.
– Что скажете по лицу в целом, кроме того, что оно европейского типа? Меня интересует пропорции, форма, гладкость кожи, наличие морщин, шрамов.
Листы из плотной бумаги пока что оставались девственно чистыми. Художник долго и подробно выспрашивал сыщиков о деталях внешности преступника, интересующего их. Порой он заставлял своих собеседников напрячься и припомнить, что конкретно говорил покойный о его внешности. Около четверти часа Карпов уяснял все особенности его лица - высота лба, положения и форма бровей, глаз, носа, линия смыкания и толщина губ, зубы, особенности подбородка.
Иван с Василием напрягались изо всех сил, теперь они искренне жалели о том, что не расспросили Дубинина как можно подробнее.
– Так стало быть, - Карпов снова представлял себе объект, сомкнув веки и легонько раскачиваясь на стуле.
– Тогда последний вопрос, самый простой. Уши?
Егоров выдохся и знаками просигналил товарищу - мол понятия не имею.
– Что уши?
– решил уточнить Старцев.
– Прижатые к голове или оттопыренные.
Иван пару секунд подумал и заявил:
– Ну ведь оттопыренные уши выглядит смешно. Верно?
– Ну да, шарма сей недостаток внешности не добавляет.
– Тогда прижатые.
– Почему вы так решили Иван Харитонович?
– Про уши бандита Дубинин не сказал ни слова, но в описании его внешности он ни разу не допустил сарказма, так что я уверен в том, что уши у преступника нормальные – прижатые.
Наум Лазаревич снова хмыкнул, уважительно глянул на Старцева и согласился с его безупречной логикой.
Покончив с долгими нудными расспросами он кивнул на массивную мраморную пепельницу, стоявшую на подоконнике между раскрытых оконных створок, и сказал:
– Покурите, молодые люди.
Сыщики отошли от стола, достали папиросы и спички, дымили они молча, осторожно наблюдая за тем, как на белом листе рождаются очертания будущего портрета. Сначала наметились общие контуры, потом проступил овал головы, появились
Наконец-то Карпов нанес пару последних штрихов, вздохнул и сказал.
– Пожалуйста, всё что мог товарищ.
Иван с Василием подошли ближе и несколько секунд с восхищением взирали на великолепно исполненный портрет мужчины лет 35-40. Каждая деталь была прорисована предельно аккуратно, даже тени выглядели точно как на фотографии.
– Спасибо вам огромное Наум Лазаревич, - Иван долго тряс руку художника.
– Вы настоящий талант.
– Да будет вам, право слово, - смущённо проговорил тот. – Обращайтесь, всегда рад помочь.
Слабенький луч электрического фонарика метался по тёмному коридору подвала.
– Здесь головы лучше пригнуть, не то по шишке заработаете. Вот так, а тут у нас завсегда лужа из-за прогнившей трубы, осторожнее.
– А что же вы лампочки до сих пор не повесите Никифор Иванович? Тут же шею свернуть можно.
– Соорудил я однажды тут лампочки, - откликнулся тот.
– И что же?
– Так сгнили все, тут влажность такая, что железо за три года в труху превращается. Когда котельная жарила сухо было, тягой проветривалась, а сейчас сами видите, - сказал старик и вдруг перешёл на шёпот.
– Знающие люди говорят, что подземная река, под Петровкой протекает.
– Так уж и река? – Старцев усмехнулся.
– А как же метро? Его давно затопило бы.
– Да бог его знает, за что купил, за то и продаю, - отмахнулся комендант.
Старцев и Бойко в старой штатской одежде шли подвалами управления к дальнему, всеми позабытому выходу. Глубина этих помещений оказалась внушительной, ведь между подвалом и первым этажом находился цоколь с камерами временного содержания и вспомогательными помещениями. Воздух здесь был прохладный и действительно насыщенный влагой. Главной целью подземного путешествия являлась скрытность.
– Если банда Хирурга отслеживает все наши перемещения, то соглядатай наверняка секут за всем периметром здания. Ловить их бесполезно, а поймаем – так они отбрешутся.
– Мы только спугнём их и всё испортим, - сказал Старцев.
– Значит нам надо как-то по хитрому покинуть управление.
– Как именно? Ни через два главных входа, ни через окна незаметно уйти не получится.
После этого Олесь Бойко, очень кстати, припомнил:
– С тыльной стороны управления есть вход в подвал, через который раньше загружали уголь в котельной.