Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Пулю из груди Точилину доктора извлекли, пробитую голову зашили, обрубок пальца зажил сам собой. Молодой сыскарь заимел на Хирурга большой зуб и поклялся его изловить, но сделать это было не так то просто - банда Хирурга становилось всё наглее, её аппетиты росли с каждым месяцем, а территория грабежей и вымогательств расширялась.
В 1939 году это преступное сообщество творило свои злодеяния не только в Подольске - выезжало на гастроли по другим городам. Их безобразные фортели милиция фиксировала в Вязьме, Можайске, Калуге, Серпухове, Туле, Коломне. Более того, спустя некоторое время бандиты отомстили
– Я потом ещё несколько раз встречался с Точилиным, он почему-то очень хорошо относился ко мне, к моей семье, посчитал своим долгом уберечь нас от беды, но к сожалению не сумел , - Николай Николаевич взглянул на свой искалеченный палец, вздохнул и продолжил.
– Хорошо хоть, что этот нелюдь семью не тронул, а палец сущая ерунда. Возвращаясь как то вечером домой, о бандитском ультиматуме уже думать забыл, иду размышляю - как наладить поставки новых товаров из Иваново, с красной яталки и меланжевого комбината. Вдруг из-за угла появляются четверо, ни слова не говоря, чем-то ударили, повалили, я почувствовал резкую боль в районе правой ладони, ещё удар. Успел подумать про смерть и провалился в бездонную темноту. Очнулся, когда врачи в карету скорой помощи меня несли. Помимо пальца лишился кошелька с тридцатью пятью рублями, золотого обручального кольца и наручных часов, что на сороколетие подарила супруга. Так-то вот.
– За нашу великую победу братцы,ещё за то, чтоб мы переловили всю бандитскую сволочь, - проговорил Иван и поднял кружку. Сыщики выпили по паре глотков водки, закусили хлебом и килькой из консервной банки, широко распахнули створку окна, закурили.
Солнце давно скатилась за крыши домов, ветер, поднявшийся было вдруг, стих. Четверть часа назад Старцев отпустил младших сотрудников, то есть Горшеню, Баранца и Кима. Все они выглядели уставшими и толку от их присутствия на службе не было.
– Приказываю всем как следует выспаться, чтобы завтра в восемь утра были как огурчики с бабкиной грядке, - шутливо напутствовал их Иван Харитонович.
Оставшись с Егоровым, Бойко и Васильковым, он вынул из ящика стола бутылку водки, загодя припрятанную там, предложил товарищам поужинать заодно и обсудить сложившуюся ситуацию. Да, такое в рабочем кабинете группе Старцева из редко случалось. Бывало, что сыщикам поручали сложное дело и расследование буксовало, подчинённые Ивана Харитоновича окончательно выбивались из сил и теряли веру в успех. Когда коридоры управления пустили и во всём здании оставался лишь дежурный наряд, он закрывал дверь кабинета на ключ и позволял себе и товарищам немного расслабиться. Правда даже за распитием единственный бутылки тема разговоров не менялась - сыщики по-прежнему обсуждали текущее расследование, делились мнениями, высказывали версии и предположения.
Вот и этим вечером, после встречи с Дубининым, Иван решил поделиться с товарищами своими соображениями и выслушать их.
– Кроме версии с Хирургом не вижу ничего стоящего и серьёзного, - сказал Егоров, пыхтя папиросой у окна.
Бойко не поддержал его, но и от критики воздержался, просто проинформировал начальника и коллег:
– По довоенной Москве раскопали пару похожих убийств, но она чистой воды пьяная бытовуха. За годы войны вообще ничего подобного, ни одной приличной зацепки.
– Зато по области - с тридцать
– Что в этих делах для нас ценного?
– упорствовал Старцев.
– Ограбление, налёты, запугивания. Шестерым упрямцам из Подольска, Тулы и Серпухова бандиты тоже укротили указательные пальцы.
– Так глотки то никому не резали?
– Я спросил Дубинина: случались ли в Подольске убийство такого рода, он ответил, что не припомнит такого, значит и аналогии с убийством Климентьева нет. Верно?
Егоров затушил окурок и сказал:
– Верно Петрович. Да не об этом теперь речь. Кроме версии с Хирургом в заглавной роли нам и разрабатывать больше нечего.
– Ты Вася, по своему прав, потому я и не спорю, - произнёс Старцев и разлил по кружкам оставшуюся водку.
– Ну давайте братья. За наше здоровье и благополучие наших близких.
Сыщики выпили, кусочками хлеба, до блеска выскоблили донышко консервной банки.
– Что дальше по Дубинину, Иван?
– поинтересовался Бойко.
– Попросили мы его подъехать в управление завтра к десяти часам, пусть поработает с нашим штатным художником, авось мы получим портрет криминальной знаменитости родом из Подольска.
В этот момент по трём окнам кабинета полоснул желтый луч автомобильных фар, снаружи послышалось тарахтения автомобильного мотора. Васильков был ближе других к открытой створке.
– Что там?
– спросил Иван.
– Автобус, вроде наш, МУРовский.
– Странно, куда это он намылился? В управлении никого кроме нас.
Тут, будто в ответ раздался пронзительный телефонный звонок, Старцев поднял трубку:
– Слушаю вас.
– Иван Харитонович, ты?
– проскрипел заспанным голосом Урусов.
– Так точно товарищ комиссар!
– Чем занят?
– Кумекаем Александр Михайлович, по делу Климентьева, есть кое-какие подвижки.
– Ты вот что - мне сейчас позвонил дежурный по управлению, около часа назад, возле подъезда своего дома убит Николай Николаевич Дубинин.
– Убит!?
– Да. А что тебя так удивило, будто первый месяц работаешь в угрозыске?
– недовольно проворчал комиссар.
– Именно убит.
– А способ Александр Михайлович? Дежурный ничего не сказал об этом?
Старцев выслушал ответ, положил трубку на аппарат, медленно повернулся к подчинённым:
– Час назад убит Дубинин, перерезано горло, - объявил он и печально усмехнулся.
– Вот теперь братцы, все стрелочки сходятся. Уже нет никаких сомнений.
Глава 6
Железнодорожная станция Дягилева отстояла от центра Рязани на несколько вёрст к северо-западу. С августа 1945 года по городу курсировали три автобуса - это были два стареньких, довоенных ЗИС 16 с деревянным кузовом и трофейный немецкий опель блиц с панорамной выдвижной крышей, наглухо прибитой гвоздями. Однако за проезд на этих колымагах надобно было заплатить, да и вместить всех желающих они не могли, поэтому грузчики и другие работники станции добирались до неё пешком, либо когда фартило - на попутном товарном составе.