Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– Алла Игоревна, – тон старшего лейтенанта из доброжелательного стал холодно-официальным, – вам здесь не балаган и не посиделки с вашими дружками-подружками. Так что будьте любезны, ведите себя пристойно. Если вас, конечно, этому научили.
Он посмотрел на студентку ледяным взглядом, и та сразу перестала ухмыляться. Теперь было лишь отчуждение и неприязнь.
– Вот и замечательно. Как вам уже сказали, вас подозревают в убийстве вашего отца, Игоря Владимировича Селиванова, его жены, Елены Алексеевны, а также вашего дяди, Олега Владимировича,
– Я никого не убивала.
– Насчет взрослых – верю. А вот то, что вы ударили молотком младшего брата…
– Я никого не убивала и не била, – резко повторила девушка.
– Что же касается вашего отца, мачехи и дяди, – невозмутимо продолжал оперативник, – вы были организатором убийства. Попросили своего кавалера Дмитрия Новичкова сделать всю грязную работу за вас, и он ее сделал. Кстати, а что вы ему пообещали за это? Материальные блага, которые рассчитывали получить после смерти родных? Или он на добровольных началах выполнил вашу просьбу?
– Я не понимаю, о чем вы.
Пока Вадим говорил, он смотрел в лицо юной собеседницы. Та сидела, поджав губы, не выдавая своих эмоций и хмуро глядя куда-то в стол. «Да, с этой будет непросто, – оценил Куликов. – Но и не так уж сложно. И не таких запирающихся обламывали».
– Можете ознакомиться, – сказал старший лейтенант и достал из лежащей перед ним папки листок. – Это показания вашего подельника Новичкова. Он признался, что именно вы уговорили его убить ваших родных. Рассказал в подробностях, как вы его уговаривали, как ходили с ним и прочее. Если вы мне не верите, то протоколу-то, наверно, должны поверить. Или нет?
Губы Аллы дрогнули. Ага, нервничает все-таки. Небось, когда своего младшего брата била молотком по голове, не нервничала и руки не дрожали.
Студентка посмотрела на лежащие перед ней листки. Глаза забегали по строчкам. Оперативник ждал, пока она дочитает до конца. Но девушка дочитала только одну страницу, потом посмотрела куда-то в сторону.
– Убедились? – спросил Вадим.
– Вранье, – бросила Алла.
– То есть ваш кавалер врет?
– Да.
– Раньше тоже врал? – не удержался от иронии Куликов.
– Не знаю.
– И почему же он, по-вашему, соврал?
– Откуда я знаю? У него и спросите.
– Какого вы интересного себе ухажера выбрали. Который врет на каждом шагу.
– На лице не написано, кто врет, а кто нет.
– Значит, отрицаете, что подговорили Новичкова убить ваших родных и ударили по голове молотком вашего младшего брата?
– Да, отрицаю.
– Хорошо. Тогда где вы были днем третьего августа?
– С подружками гуляла.
– Вы с ними гуляли только утром и вечером. Они это подтвердили. Где вы были днем, с одиннадцати до трех?
– На вокзале.
– И что вы там делали?
– Ко мне мамка приезжала.
– А вот теперь вы врете, Алла Игоревна. Ваша мать к вам последний раз приезжала
– Ладно, – огрызнулась студентка. – Зашла в гости к любовнику. С ним время проводила. Рассказать в подробностях?
– Не обязательно, – не ответил на ее выпад старший лейтенант. – Что за любовник, как зовут?
– Я у него документы не спрашивала.
– И все же?
– Ну, Володя.
– Где живет?
– На Пушкинской.
– Номер дома, квартиры?
– Не помню. Один раз у него была.
– Кто может подтвердить?
– Никто. Мы одни были.
– Как познакомились?
– На улице.
– А в ночь на восьмое августа где были?
– Не помню.
– Совсем?
– Не совсем. Напилась, где-то на лавочке спала.
– С кем пили, разумеется, не помните?
– Нет.
– Ну, так в подвал бы зашли, – ехидно заметил оперативник. – А то мало ли что на улице может приключиться?
Разговорить собеседницу не получилось. Она упорно не признавалась и стояла на своем – не убивала и не била. Либо выдавала откровенную ложь, и хоть Вадим сразу ловил ее на этом вранье, девушка все равно продолжала запираться. А потом, поняв, что все ее попытки вывернуться и выгородить себя не только бессмысленны, но и смешны, вообще выбрала тактику гордого и холодного молчания.
Зато теперь можно было со спокойной душой и чистой совестью передать подозреваемую в руки Денисова. Валера славился умением находить подходы к людям в разных ситуациях. Однако и следователю не повезло. Алла Селиванова и у него в кабинете молчала, не признаваясь ни в чем. Впрочем, она и до разговоров не особо снисходила, отвечая односложно, вроде «да», «нет», «не знаю».
– Не переживай, Вадим, – закуривая, сказал Денисов. – И не таких, как эта Аллочка, обламывали. Заговорит она еще, как миленькая. Никуда не денется.
– Да это понятно, – согласился старший лейтенант. – Вот только с уликами беда. Ведь все держится на признании Новичкова.
– Вот его как раз я и думаю использовать.
– Устроить очную ставку?
– Угу, – Валера кивнул и затянулся. – Мы с тобой не хуже других знаем эту публику. Одно дело – написанное на бумаге, притом не при тебе. А другое – сказанное тебе прямо в лицо. Очень интересные результаты в таких случаях бывают.
– Так-то да.
– Так что я тебе рупь за сто даю: заговорит наша девочка на очной ставке, ну, или после нее. Особенно если ее дружок еще и выскажет все, что думает про ее шашни с Иноземцевым.
– Не прибила бы она его.
– Не прибьет. Сдюжим как-нибудь.
– Ну да, у нас хоть комплекция не Новичкова, но с этой пигалицей сладим.
– И вот еще что: пальчики нашей девочке откатали?
– Само собой.
– Вот и сравни с отпечатками на молотке. А они там были. Так что, даже если и будет молчать как рыба, на покушение уже «доказуха» есть.