Билет в забвение
Шрифт:
«Сначала его нужно поймать».
«Тогда я пойду вооруженным, когда буду отдавать деньги», — решил Таллис.
«Если кто-то и должен уйти, «заявил сэр Маркус, — то это должен быть я. Я отец Имоджин и хочу сообщить ее похитителю, что я о нем думаю».
«Настраивать его против себя было бы большой ошибкой», — рассуждал Колбек. «Ваши эмоции взяли бы верх над вами, сэр Маркус, а что вам нужно больше всего, так это самообладание. Нашей первоочередной задачей является обеспечение безопасности двух дам. Как только это будет достигнуто, мы сможем приступить
— Но ты никогда не сойдешь за сэра Маркуса, «сказал Таллис. «Ты слишком молод.
«Я легко могу добавить пару десятилетий к своей внешности, сэр».
«Я веду это расследование, поэтому выбираю себя».
«Тогда я вынужден отменить ваше решение», — строго сказал сэр Маркус. «Инспектор более энергичен, чем любой из нас. Именно он должен противостоять похитителю и решить, когда можно применить силу.»
«Это произойдет только тогда, когда две дамы будут освобождены», — сказал ему Колбек.
«И, я надеюсь, после того, как мои деньги будут возвращены».
«Это будет учтено, сэр Маркус».
«Я настаиваю на том, чтобы присутствовать при обмене», — напыщенно заявил Таллис.
«Так и будет, — согласился Колбек, «но мы должны следовать инструкциям дословно. Деньги должны быть переданы в тщательно выбранном месте. Только один человек — сэр Маркус — должен отправиться в назначенное место встречи. Когда я отправляюсь вместо него, я ожидаю, что буду находиться под наблюдением на каждом этапе пути. Если похитителю хватило хитрости похитить двух дам средь бела дня, у него также хватит ума захватить с собой телескоп. Приезжайте в Вустершир, если хотите, суперинтендант, — сказал он, «но вам с сэром Маркусом придется держаться подальше от посторонних глаз.
Таллис поворчал, но в конце концов согласился с этим планом.
— А как насчет мистера Таннадайна? — Спросил он. «Он захочет принять участие.
«Клайв сделает так, как я ему скажу», — сказал сэр Маркус.
«Знает ли он о требовании выкупа?»
«Скоро будет. Ему на дом доставлено письмо с объяснениями».
Клайв Таннадайн никогда не был самым внимательным любовником, но в тот вечер он был грубее обычного, явился в гневе, набросился на нее без предварительных условий и, казалось, вымещал на ней свой гнев. Люсинду Грэм избивали, тискали и кусали так сильно, что она вскрикнула в знак протеста. Тунннадин заглушил ее крики жестоким поцелуем, прежде чем войти, выгибаясь и извиваясь от удовольствия. Когда он закончил, то скатился с нее и лег, тяжело дыша, рядом с ней.
«У меня все тело будет в синяках», — пожаловалась она, потирая руку.
«Они скоро исчезнут».
«Если ты вот так вонзишь в меня свои зубы, у тебя пойдет кровь».
«Я ничего не вижу».
«Почему ты был так груб со мной?»
«Мне так было нужно», — сказал Тунннадайн, как будто этого было достаточным объяснением.
Люсинда была его любовницей уже больше года и пользовалась привилегиями,
Со своей стороны, Туннэдайн нашел ее одновременно соблазнительной и покладистой. Люсинда была готова сделать все, что он потребует, будь то быть покорной, как монахиня, или злобной, как дикое животное. Она приспосабливалась к его настроению легче, чем любая из его предыдущих любовниц. Это была главная причина, по которой она продержалась намного дольше, чем они. Он виновато погладил ее по волосам.
«Прости, если я причинил тебе боль», — пробормотал он.
«Обычно мы заказываем шампанское заранее».
«Я торопился».
— Тебе не обязательно говорить мне это. «Она погладила его грудь кончиками пальцев. «Ты недоволен мной?
«Нет, Люсинда».
«Я чувствовал себя так, словно меня наказывают».
«Уверяю тебя, это не так.
«Случилось что-то, что тебя расстроило?»
«Это не твое дело».
«Мне не нравится, когда ты несчастлив».
Она ждала ответа, который так и не последовал. Люсинда мало что знала о его жизни, когда его не было с ней. Те немногие факты, которые она собрала, были почерпнуты из газет. Когда парламент заседал, его имя часто всплывало в отчетах о дебатах. Хотя у нее было наигранное безразличие к политике, она, тем не менее, прочесывала прессу в поисках любого упоминания о нем. Именно из статьи в газете она узнала, что он собирается жениться. Хотя она никогда не бросала ему вызов на эту тему, ее все больше беспокоили последствия.
Он резко отодвинул ее в сторону и встал с кровати.
«Я должен идти», — объявил он.
«Но ты всегда оставался на предыдущую ночь».
«Я слишком занят».
— Я была права, не так ли? «спросила она, садясь. — Кое-что произошло. Вот почему ты так странно себя ведешь.
«Не твое дело отпускать подобные комментарии, Люсинда».
«Это как-то связано с вашим браком?»
Его глаза сверкнули. «Кто тебе об этом сказал?
«Я прочитал это в газете. Ваша будущая жена — дочь сэра Маркуса Бернхоупа. Вы могли бы упомянуть об этом при мне».
«Придержи язык!» — взревел он. «Это не твоя забота. Я не хочу больше слышать об этом ни слова. Это понятно?»
«Но я не могу не задаться вопросом, что будет со мной потом».
«Замолчи, я сказал!»
Когда он занес руку, чтобы ударить ее, она съежилась на кровати и взмолилась о пощаде. Туннадин отвернулся от нее и схватил свою сброшенную одежду. Он быстро оделся в подавленном молчании, затем выбежал, оставив ее в замешательстве. Уютный мир, в котором жила Люсинда Грэм, внезапно оказался под угрозой.