Биография любви. Леонид Филатов
Шрифт:
Прибыли поздравления и чьи-то стихи.
Зачем не смотришь величаво? Пусть ты издергана толпой, Пусть норовят в святой покой, Не забывай свое начало! Тебе к лицу и смех, и строгость, И снисходительность забав… Я не имею столько прав Судить, что значит твоя кротость… В глазах, в тревожном содержанье, ЧужойПоказываю стихотворение Лёне.
Я: —Ты?
Л.: — Нет.
— Нет?
— Нет.
Пили с З. всю ночь. Много говорили о Лёне.
— Я заболела письмом. Я о стихотворении.
— Ну, болей дальше.
Реагирует так, как будто действительно не его стихи, — раздражается и нервничает. А если не его, то чьи?
И шел снег, хоть и весна. Какая печаль… Печаль… Зачем столько «не то». Может быть, я уже и жить — без — не могу?
Я: — Я поняла, что оно не твое, потому что оно мне не дорого. Я его уже забыла.
Все равно — не то.
Как быть завтра?
Червоточило все то же. Может, все из-за болезни? Не было у меня сил любить. Не поняла его слов — «ты победила меня».
Л.: — Подожди еще немного, потерпи. Дай встать на ноги. Все будет твое.
Клялся в безграничной любви.
— Буду любить тебя всю жизнь. Это проверено годом. Без тебя нет жизни.
Звонок Вари (Машиной домработницы): «Береги Лёньку. Его так жалко».
Захотелось в Пушкинский музей — наглядеться на импрессионистов, броситься в кувшинки.
Л.: — Надоело прятаться. Хочется открыто.
Была сдача спектакля «Товарищ, верь!». Обсуждение. Радость быть рядом. Когда я выхожу из «возка», и ты подаешь мне руку, я ощущаю себя птицей с огромным сердцем и поющей Душой — счастливое парение.
Злой.
— Ты больна?
— Да. А ты как себя чувствуешь?
— Прекрасно. Я вообще здоров, как бык
(Вышел злой.)
(Через паузу.)
Л.: — Мне нужно с тобой поговорить. У тебя есть немного времени? Много не отниму. Удели, пожалуйста.
Я: — Хорошо. А что случилось?
— Нужно поговорить. Накопилось. Нужно сказать кое-что.
— Пожалуйста, только не пугай.
— Да тебя ничто не может испугать.
Жонглирую хрустальными сосудами. Чаще вспоминать такие слова, как «беречь».
Неужели?.. Неужели возможно?! И как страшно не давать тебе жизни, милый. Ты мог бы быть очень красивым и очень умным и увидеть мир!
Ты знаешь, как вкусно пахнет сено! И как., и никогда не понятно, грусть это или радость…
…А
…Жить!
Я у Т. Лукьяновой, [22] т. е. у Таниной бабушки. Хожу к ней гадать. Она — моя старенькая подруга, бросает карты. Опять и опять — одна моя карта у Лёни.
Не имеешь права при мне уйти освистанным. Не имеешь права, потому что я тебя люблю.
Если даже «нет», то веду себя определенно, как будто нас уже двое. У Галки Орловой [23] месяц назад при гадании получилась «белая мышь». Появилось множество раздражителей внешних.
22
Татьяна Лукьянова — актриса Театра на Таганке.
23
Галина Орлова — знакомая Филатовой.
Подозрения… стало плохо в лифте. З. выволок меня на площадку. Очнулась, — не вспомнила, как случилась дурнота. Посинела до черноты. Приехала Марья, отвезла в «Цеткин». [24] Оттуда — в Склифосовского. Долго нет З. с зубной щеткой и мылом.
Премьера без меня. Звонила в театр, там свой гудеж, свои заботы, своя любимая возня. Премьера! А я вся в белом, дрожащая до театра. Завтра Машка обещала рандеву. Ну что ж, отоспимся. Пусть отдохнут без меня.
24
Имеется в виду больница им. Цеткин.
Что за радость видеть в больнице друзей. Пришла Машка, и жизнь стала веселей. Покурили, поговорили, — как будто год не виделись. Читать нечего. Тоска. Заяц не оставил Тендрякова, — пожалел. Любимый [25] беспокоится. Написала на маленьком клочке: «Мой последний спектакль „Товарищ, верь!“, — помнишь? Это от нездоровья, была неправа. Не волнуйся, все будет хорошо. Жизнь прекрасна! А вообще — тоскливо и хочется видеть тебя. Целую нежно…
25
Любимый — Лёня.
Это я.
Родненький, не волнуйся».
Операция. Сейчас бы натянуть джинсы. В палате — я, Мальвина, Галя (красивая) Потолоко-ва, Таня в очках и с кашлем.
Отпустили. Не умею побежать. Солнце криком. Ласковая травка колется в глаза, а я удираю из Москвы, я еще нужна ей, но другая, — здоровая. Бегу от себя — к себе. Ну, вот и здравствуй, Жизнь! Здравствуй!
В глазах Любимова слишком уж нескрываемая претензия, заставляет чувствовать себя виноватой. Почему? Хотела поздравить с днем рождения театра, открыла было рот, — отвернулся: «Да, забыл всех поздравить…» Понять его отношение ко мне невозможно. Да и не нужно, — Бог с ним! Считает меня дезертиром.