Биография нечисти
Шрифт:
«Какая жестокая ирония, — подумал Макс. — Их сожрали порождённые ими же чудовища. Не это ли расплата за игры с природой?».
Они перелезли через очередную баррикаду и сразу же наткнулись на торчавшего за нею урода. Упырь грозно рыкнул и стремительно метнулся в их сторону. Почти сразу же он был остановлен серией выстрелов, которые размозжили его кудлатую башку и прекратили бессмысленное существование.
— Кто в черепушку попал? Ты или я? — стараясь подбодрить, поинтересовался Паха.
— Не знаю! — вяло отреагировал Макс. — Стрелял не задумываясь.
— Ладно! Будем считать что ты…
Впереди, метрах в двадцати
— Нам крышка если дверь заперта, — бросил Макс. — Уже не смоемся!
За спиной, там где пару секунд назад они перебрались через остатки баррикады началась настоящая свистопляска. Топот ног, рычание и грохот разбрасываемой мебели красноречиво дали понять, что свора тварей уже сидит на хвосте. В пульсирующем свете ртутной лампы, окутанная облаком пыли и облупившейся краски показалась беснующаяся от ярости, опьянённая от голода толпа. Издали — это скопище серых, грязных и обезображенных уродствами созданий напомнило Максу единый живой организм. Тесня друг друга, втаптывая упавших и мешая пробиться наиболее прытким — «ворчуны» хлынули по коридору.
3
С лязгом задвинули засовы, а для надёжности заблокировали двери упором из удачно подвернувшейся столешницы.
— Долго не продержится! — бросил Сержант. — Вынесут они эти дверки минут через пять. Слышишь как скрежещут петли?
— До сих пор колени трясутся, — дрожащим голосом поделился Воробьёв. — Так и поседеть недолго.
— Вот снимешь маску проверим, — хмыкнул Паха. — А пока особо не расслабляйся. Здесь тоже могут сюрпризы обнаружиться.
Оба посмотрели на двери сотрясающиеся от непрерывных ударов. Они ходили ходуном, наполняя жилой блок пронзительным металлическим скрежетом. В стеклянное квадратное окошко, размером с ладонь, непрерывно тыкалось окровавленное оскалившееся рыло. Иногда там же начинала мельтешить чья-то грязная уродливая лапа.
— Пошли! — потянул Паха. — Скоро закончится воздух в баллонах — а это, брат, проблема гораздо посерьёзнее, чем стадо безмозглых упырей.
В помещении царила темень. Включили фонари на полную. Вероятность, что здесь обретались «ворчуны» была невелика и всё же приходилось смотреть в оба. Первая комната по-видимому служила «красным уголком»: здесь располагались удобные кресла, столики с лежащими на них глянцевыми журналами, на дальней стене висел большой плазменный телевизор. В этом мирном и достаточно уютном уголке спокойствия и безмятежности как будто бы всё лежало на своих местах. На барной стойке оставленный кем-то стакан. Жидкость высохла, и на тонком стекле отчётливо просматривалась мутноватая полоска. Рядом стояла тарелочка с орешками. На одном столике Макс заметил фирменную бейсболку и сотовый телефон. Нелепым, каким-то чужеродным явлением показалась ему ваза с засохшими полевыми цветами, которую кто-то поставил в проходе, прямо на пол. Должно быть их принесла в подземелье какая-нибудь лаборантка или её парень пожелавший сделать приятное своей пассии.
«Живы ли владельцы этих предметов? — подумал Воробьёв. — Или составили компанию, тем уродам что в тупой ярости беснуются за дверями?».
Он аккуратно перешагнул через вазу и, следуя за
— Какая душераздирающая идиллия! — проговорил Сержант. — И не подумаешь, что в таком аду когда-то мог существовать нормальный человеческий быт.
Держа пистолет перед собой, он завернул за угол и остановился.
— Теперь понимаю, зачем они сделали отдельный лифт, — сказал он. — Здесь работали спецы высшего уровня. И скорее всего с остальными даже не пересекались. Блюли уровень секретности, дабы информация не утекла.
4
— Слышишь!? — спросил Сержант. — Как будто кто-то бумажки перебирает…
Они остановились перед деревянной дверью и прислушались. К далёкому шуму доносившемуся от маятниковых дверей примешивался равномерный звук напоминающий шелест бумаги. Но в этой равномерности иногда появлялся диссонанс, и тогда шелест сменялся лёгким прихлопыванием, словно какая-то птица, невесть как попавшая в подземелье, начинала взмахивать крыльями.
— Посмотрим? — шёпотом предложил Паха. — А то ударят в спину когда не ждёшь и поминай как звали…
Макс только пожал плечами. Затея приятеля ему не нравилась, но в чём-то этот умудрённый опытом ветеран «Зоны» был прав — лучше любую угрозу обнулять заблаговременно.
Сержант осторожно нажал на ручку и легонько толкнул дверь. Внутри помещения царил разгром, но учинили его, судя по слою пыли на предметах, очень давно. Гораздо раньше того момента, когда в «резервате» начали хозяйничать зомби.
— Как в нашем редакционном архиве перед переездом, — вспомнил Макс. — Разве что пыли побольше…
— Бюрократия даже в такой дыре остаётся бюрократией, — Паха поводил фонарём и перешагнул через порог.
Стеллажи, коробки. В дальнем углу стол и несколько стульев. Был здесь и системный блок с подключённой оргтехникой, на которой судя по всему все эти документы и печатали.
— Для чего резервировать информацию на бумаге? — спросил Воробьёв. — Ведь сохранить материалы на электронных носителях гораздо проще?
— Чёрт его знает, — пожал плечами Паха. — Может для отчётности какой.
Немного помолчали. Потом Сержант что-то высмотрел и подошёл к стене.
— Знающие люди утверждают, что «Зона» умеет оберегать свои тайны? — направляя фонарь на стену, сказал он. — И если «Зона» захочет, то любое устройство с электронной начинкой превратиться в барахло. Инструментов у неё предостаточно: электромагнитные выбросы, аномальные поля, просто какой-нибудь форс-мажор с передачей инфы на «большую землю». А бумага что? Упаковал в ящик и повёз. Ничего ей не страшно… Думаю, немцы про это тоже знали.
Луч света выхватил широкую трещину рассекающую стену от потолка до пола. Ощетинившаяся острыми краями бетона, с вывернутыми наружу прутьями арматуры она, вероятно, возникла в следствие мощного тектонического сдвига. Разлом произошёл сначала в коренной скальной породе, а уж потом земные силы разорвали и рукотворную многослойную облицовку.
— Понял теперь? — кивнул Паха. — Там какая-то грандиозная полость. Вот и дует…
Он осторожно просунул пальцы свободной руки в трещину и удостоверившись в собственном предположении посмотрел под ноги. На полу лежал ворох пожелтевших, сморщенных от сырости документов, которыми и шелестел проникающий в щель сквозняк.