Бироновщина
Шрифт:
И вдругъ все кругомъ разомъ смолкло, застыла въ воздух передъ громовымъ, какъ-бы магическимъ возгласомъ:
— Неrrgottssapperment!
На порог стоялъ грознымъ истуканомъ герцогъ Биронъ, одинъ лишь изъ всхъ царедворцевъ пользовавшійся привилегіей входить къ императриц безъ предварительнаго доклада.
— Здравствуйте, любезный герцогъ, — привтствовала его Анна Іоанновна. — Вы ко мн, я вижу, по длу?
Она указала глазами на какую-то бумагу въ его рук.
Биронъ обвелъ всхъ присутствующихъ суровымъ взглядомъ и произнесъ, не обращаясь ни къ кому въ отдльности:
— Чернилъ и перо!
Мигомъ появилось и то, и другое.
— Господинъ
Но императрица перебила его на полуфраз:
— Да вы сами-то прочитали бумагу?
— Прочиталъ, и признаю предлагаемую мру дйствительно полезною.
— Да? больше мн ничего не нужно.
И на положенной герцогомъ на подоконникъ бумаг послдовала требуемая Высочайшая "аппробація".
— Не дозволите-ли намъ, государыня, теперь удалиться? — заявила тутъ Анна Леопольдовна.
— Я васъ, милыя мои, не задерживаю; съ Богомъ!
— А какую вашему величеству угодно опредлить диспозицію на счетъ моей бдной сиротки: чмъ быть ей при мн?
Царица взглянула на Лилли; но при этомъ глаза ея уловили устремленный также на двочку непріязненный взоръ временщика, и она признала нужнымъ спросить:
— А ваше мнніе, господинъ герцогъ?
— Да чтожъ, — отозвался тотъ, — двица эта какъ-никакъ изъ баронессъ; нижней прислугой быть ей не подобаетъ. Ваше высочество ею довольны?
Онъ вопросительно взглянулъ на принцессу.
— И весьма даже довольна, — подтвердила Анна Леопольдовна.
— Въ такомъ случа она могла бы быть опредлена на первое время… младшей камеръ-юнгферой. Я вообще противъ того, чтобы обходить на служб старшихъ.
— Такъ пускай, значитъ, и будетъ, — ршила государыня и кивнула племянниц и ея фрейлин на прощанье головой.
Новая камеръ-юнгфера принцессы не удостоилась кивка, тмъ мене «безъ-мена», т.-е. цлованія рукъ.
IX. Принцесса обручается
Бракосочетаніе принцессы мекленбургской съ принцемъ брауншвейгскимъ, долженствовавшее обезпечить престолонаслдіе въ Россійской имперіи, было окончательно назначено на вторникъ, 3-е іюля. Такъ какъ со дня ихъ негласнаго сговора оставалось впереди не боле трехъ недль, то приготовленія къ свадьб происходили, что называется, на почтовыхъ. Сама невста, не смотря на свою флегму и отвращеніе къ этому браку, была какъ-то невольно охвачена общимъ оживленіемъ, особенно когда ей приходилось примрять новые наряды. Но никогда Лилли не видла принцессу въ такомъ радостномъ возбужденіи, какъ однимъ утромъ, когда императрица взяла ее съ собой во флигель дворца, гд придворный ювелиръ Граверо съ своимъ молодымъ помощникомъ Позье рзали и шлифовали разные драгоцнные каменья, полученные недавно съ азіатскимъ караваномъ. Сама государыня заглядывала туда раза по два, по три въ день. Теперь она предоставила своей возлюбленной племянниц полную свободу выбирать какіе угодно каменья для новыхъ ожерельевъ, браслетовъ, брошекъ и колецъ и заказывать для нихъ, по собственному вкусу, оправы. Будучи весь день въ наилучшемъ расположеніи духа, Анна Леопольдовна одарила всхъ своихъ приближенныхъ, въ томъ числ и Лилли, изящными издліями того же Граверо. Только съ приближеніемъ рокового дня свадьбы, она замтно пала опять духомъ.
Еще до брачнаго обряда слдовало оффиціально оформить сватовство брауншвейгскаго принца. Заочнымъ сватомъ
Торжественный въздъ маркиза Ботта въ Петербургъ состоялся изъ Александро-Невской лавры за два дня до свадьбы, — въ воскресенье, 1-го іюля. Въ понедльникъ, 2-го іюля, происходилъ въ стнахъ Зимняго дворца самый церемоніалъ сватовства. Хотя Лилли и не принадлежала еще къ свит августйшей невсты, но, благодаря своему дворянскому происхожденію, получила все-таки разршеніе съ нкоторыми другими дамами смотрть изъ боковыхъ дверей на весь церемоніалъ въ большомъ тронномъ зал.
Въ самой глубин обитомъ краснымъ сукномъ возвышеніи въ двнадцать ступеней, передъ золотымъ трономъ, осненнымъ балдахиномъ, стояла сама императрица. И безъ того очень высокаго роста, она, въ своемъ царскомъ внц и порфир съ длиннйшимъ шлейфомъ, казалась еще выше. Видъ y нея былъ на этотъ разъ поистин царственно-величавый; не опирайся она одной рукой на стоявшій рядомъ столъ, нельзя было бы и подозрвать ея тлесныхъ недуговъ, не позволявшихъ ей долго ни стоять, ни ходить.
По ступенямъ возвышенія съ обихъ сторонъ были разставлены высшіе сановники и камергеры въ расшитыхъ золотомъ мундирахъ, въ орденахъ и звздахъ, а внизу — камеръ-юнкеры. Вдоль всего огромнаго зала размстились въ три ряда: съ правой стороны-представители иноземныхъ державъ и россійскаго дворянства, а слва — дамы, имющія пріздъ ко Двору.
Отъ этого невиданнаго еще ею дотол, ослпительно-блестящаго собранія y Лилли въ глазахъ зарябило. Такъ она не была даже въ состояніи, да не имла бы и времени, хорошенько разглядть цесаревну Елисавету Петровну, стоявшую въ первомъ ряду дамъ, поблизости отъ трона. Но одно ее все таки поразило: въ числ присутствующихъ не было ни самого герцога Бирона, ни его супруги, первой статсъ-дамы царицыной, и ей невольно подумалось:
"Не хотятъ ли они такимъ образомъ выразить протестъ, что сыну ихъ принцесса предпочла иностраннаго принца?"
— Маркизъ Ботта! — заговорили тутъ около нея дамы, и она увидла малорослаго, плотнаго мужчину въ иностранной форм, мрными шагами и съ гордо-вскинутой головой направляющагося черезъ весь залъ къ императриц.
Поднявшись вверхъ на пять, на шесть ступеней къ трону, посланникъ отвсилъ монархин установленный поклонъ, накрылся, по обычаю своей страны, раззолоченной шляпой съ плюмажемъ и произнесъ небольшую привтственную рчь на нмецкомъ язык; посл чего, снявъ опять шляпу, подалъ государын письмо отъ внценоснаго заочнаго свата.
Отвчала ему точно такъ же не сама императрица: заговорилъ отъ ея имени по-русски стоявшій на верхней ступеньк высокій и осанистый сановникъ, окидывая изъ-подъ своихъ пушистыхъ бровей стоявшаго нсколькими ступенями ниже приземистаго австрійца еще боле гордымъ взглядомъ.
"Первый министръ, Артемій Петровичъ Волынскій! — догадалась Лилли. — Точно такъ свысока долженъ смотрть и орелъ на коршуна, взлетвшаго къ его высямъ."
Волынскаго смнилъ графъ Кейзерлингъ, посланникъ брауншвейгь-вольфенбюттельскій, чтобы сказать также нсколько словъ и подать письмо отъ своего государя, герцога вольфенбюттельскаго. Несмотря на сотни присутствующихъ, кругомъ царила такая мертвая тишина, что каждое слово говорившихъ долетало до противоположнаго конца зала.