Бирюлевские чудеса

Рубан Николай Юрьевич

– Ну, раз он "сам съелся", значит, Джимми точно выполнил работу на пятерку, что я могу еще сказать, - развела руками учительница.

На перемене Вован подошел к Джимми. Он все еще чувствовал себя очень неловко.

– Джимми, ты не обижайся, а?
– положил он ему на плечо свою пухлую ладошку.
– Ну, правда, я и сам не врубаюсь - как оно так получилось?

– Да ладно, - улыбнулся Джимми, - Нет проблем. Хороший эприкот был?

– Спрашиваешь! Я таких в жизни не пробовал!
– расцвел Вован.

– Тогда хорошо, -

засмеялся Джимми.

Вован тоже засмеялся. "Все-таки этот Крюгер - классный пацан", подумал Вован и решился.

– Слушай, Джи, - заговорил он таинственным шепотом, - ты секреты хранить умеешь?..

После уроков мальчишки собрались у Вована и без лишних слов взялись за дело. Приготовили чашки с мертвой и живой водой, еще раз проверили, как работает инкубатор. Все было готово.

– Уф-ф, - перевел дух Вован, - Ну что, пацаны? Поехали?

– Давай, - нетерпеливо кивнул Герка.

Осторожно, словно в кипяток, Вован опустил яйцо в большую чашку с мертвой водой. Все замерли. Сначала ничего не произошло. Яйцо спокойно лежало на дне чашки и совершенно не изменялось.

– Ни фига не получается, - разочарованно вздохнул Вован.
– Наверное, раствор жидкий получился.

– Или на него уже ничего не действует, - отозвался Киль.
– Ой, нет! Действует! Правда, действует!

Наверное, раствор долго проникал в окаменевшие поры яйца. Но вот, наконец, серый каменный цвет яйца начал понемногу изменяться. Скорлупа побелела и сталa зарастать, прикрывая выкрошенные места, сквозь которые было видно, как наливается розоватым цветом тельце спящего динозаврика.

Наконец скорлупа полностью восстановилась, и яйцо стало ровным, гладко-матовым.

– Так, хорош, - проговорил Вован и деловито выловил яйцо из чашки суповой шумовкой. Дальше - как на уроке: ополоснуть материал и - в живую воду.

– Парни, а сколько времени в живой воде его держать надо?
– спросил вдруг Джимми.

– А кто его знает, - пожал плечами Вован.
– В мертвой воде мы его сколько времени держали?

– Одиннадцать с половиной минут, - ответил Киль, - я засек.

Решили, что в живой воде яйцо надо держать столько же. Эти одиннадцать с половиной минут все просидели как на иголках. Наконец, изнемогая от нетерпения, Вован выловил яйцо из чашки и радостно выдохнул:

– Пацаны, получилось!

– Точно?!
– вскочили все.

– Точно! Оно... теплое, пацаны!

Джимми завопил: "Й-й-е-хaaa!" и встал на голову. Герка восторженно влепил Килю тумака между лопаток, Киль ответил ему тем же. Один Вован вдруг стал серьезным.

– Ну ладно, ладно, разгалделись, - проворчал он, укладывая яйцо в инкубатор, и заботливо укутывая его ватой.
– Тише вы, а то вылупится псих какой-нибудь...

Еще раз полюбовавшись яйцом, ребята разошлись. Теперь оставалось только ждать.

Всю следующую неделю друзья изнывали от нетерпения. Не успевал Вован войти в класс, как его тут же окружали ребята.

– Ну как?
–

теребил его Киль.
– Живой еще?

– Да живой, живой, - успокаивал Вован.
– Уже скребется потихоньку.

– А может, расковырять скорлупу?
– беспокоился Герка.
– Как бы не задохнулся он там, в скорлупе-то...

– Пупок свой поковыряй!
– сварливо отозвался Вован.
– Придумал тоже! Когда надо будет, он сам ее расковыряет. И не задохнется, не бойся - в скорлупе поры есть. Ну, такие дырочки специальные, малюсенькие. Через них воздух проходит, пока он спит там.

– А если он без тебя вылупится?
– спросил Джимми.
– Никуда не убежит?

– Да не должен, - пожал Вован плечами.
– У инкубатора стенки высокие. Ох, пацаны, у меня душа не на месте прямо. Сижу, а сам только и думаю - как он там?
– признался он.

– Слушай, а если тебе больным прикинуться?
– предложил Герка, Посидишь дома недельку, а там и он вылупится. Знаешь, как это делается? Берешь градусник, кладешь его на батарею...

– Да щас!
– возмутился Вован.
– Мой папец знаешь, как все болячки лечит? Как прилепит горчичники - будто на сковородке сидишь! Лучше уж в школу ходить.

После уроков ребята опять собрались у Вована и обступили инкубатор. Не дыша, смотрели на гладкое яйцо и чутко прислушивались. Вован солидно вставил в свои похожие на пельмешки уши трубочки фонендоскопа и приложил его к боку яйца.

– Сейчас скажет: "Дышите, больной..." - прошептал Киль на ухо Джимми.

– А ты не дразнись, - сердито буркнул Вован, - На, сам послушай.

Киль надел фонендоскоп и прислушался. Почти сразу же услышал легкое царапанье и постукивание, словно динозаврик старался выбраться наружу из тесной скорлупы.

– Здорово!
– произнес он восхищенным шепотом.
– Кто следующий?

И передал фонендоскоп Герке. Тот по очереди надел фонендоскоп на каждую голову, внимательно послушал.

Джимми терпеливо ждал своей очереди, но, наконец, не выдержал.

– Гер, ну скоро ты? Я тоже хочу слушать... Оу!
– вдруг воскликнул он.

Все внезапно услышали отчетливое "тюк!" и увидели, как бок яйца пересекла неровная трещина. А еще через мгновение яйцо с легким треском развалилось на две половинки, и между ними остался лежать, смешно перебирая лапками, нежно-зеленый динозаврик размером с хомячка.

От неожиданности все просто потеряли дар речи и только во все глаза смотрели на блестящего зеленого малыша. Первым пришел в себя Киль.

– Эй, - шепотом позвал он.
– Привет, парень!

Джимми счастливо улыбался во весь рот.

– Хэппи бездэй ту ю,

Хэппи бездэй ту ю...

Хэппи бездэй, диа Динни,

Хэппи бездэй ту ю...
– вдруг тихонько пропел он.

– Как ты его назвал?
– переспросил Киль.
– Динни?

– Ага... Ну, маленький динозавр.

– А что, подходящее имя - а, парни? Привет, Динька!