«Битлз» in the USSR, или Иное небо
Шрифт:
– Знаешь, если я все правильно понимаю, продюсер должен найтись сам.
– Что ты хочешь сказать? – не поняла Йоко.
– Джон, к телефону! – снова позвали из аппаратной.
– Да?! – выкрикнул он в трубку. – Кто это?
– Привет, Джон! Это Деннис. Как у тебя дела? Деннис Феррант работал с ним на записи «Imagine», и их сотрудничество началось с небольшого инцидента. Впервые встав в студии перед микрофоном и натянув на голову наушники, Йоко обнаружила, что плохо слышит фонограмму.
–
– Все в порядке, – сказал он.
Его усмешка вывела ее из себя. Она прочитала в ней: «Ни черта-то ты не умеешь косоглазая дура, возомнившая себя певицей только потому, что спит с Джоном Ленноном». Словно окаменев, Йоко молча смотрела на Денниса.
– Все нормально? – повторил он. Йоко по-прежнему молчала.
Пожав плечами, Деннис повернулся, чтобы вернуться к пульту, и открыл дверь, как вдруг Йоко что-то быстро сказала ему в спину по-японски, закончив: «…Fuck you!»
Деннис обернулся и автоматически ответил тем же:
– Fuck you, lady!
И тут же осознал, что, нахамив жене Джона Леннона, он, скорее всего, не только лишился этой работы, но и вовсе закончил свою карьеру в звукозаписывающей индустрии.
Хуже всего было то, что выпад Йоко никто не услышал, а вот его слова в тишине прозвучали отчетливо. Музыканты, включая Джона, удивленно смотрели на него. У Денниса ноги стали ватными, и он поверил, что в обморок падают не только барышни в немых фильмах.
Внезапно Джон вскочил, шагнул к нему и помог добраться до кресла у пульта. А потом сказал:
– Деннис, ты мне нравишься. Я хочу, чтобы ты работал с нами.
Потом покосился через стекло на Йоко и добавил:
– Но больше так не делай никогда.
Он ценил отчаянных и искренних людей.
– …Деннис! – закричал Джон в трубку. – Ты, как всегда, вовремя! Хочешь заняться продюсированием сольного альбома Йоко?
– Мечтаю, – отозвался тот. – Ненавижу ее убогий вокал. Есть с чем работать.
– Я не шучу.
– Я тоже. Все сделаю по высшему классу, если ты дашь мне карт-бланш.
– Уже дал. Ни меня, ни Йоко в Штатах не будет. Приезжай послезавтра на «Рекорд Плэнт» и заключай контракт с Геффеном на твоих условиях. Только вменяемых. Он будет в курсе.
– А кто мне покажет материал?
– Геффен. И музыканты, ты их всех знаешь. Идет? – Заметано.
Джон уже хотел положить трубу, но в последний момент спросил:
– Кстати, а ты чего звонил-то?
– Да так, – отозвался Дэвид, – сам не знаю.
– Молодец! – просиял Джон и бросил трубку.
– Ну вот, послезавтра продолжите запись. С вами будет работать Деннис Феррант, –
Услышав это имя, Геффен обрадованно хлопнул себя по ляжке, а Йоко поджала губы, но промолчала. Отношения отношениями, а продюсером Деннис был первоклассным, этого она не признать не могла.
В самолете Нью-Йорк – Лондон они все-таки опять чуть не разругались. На то было несколько причин.
Во-первых, Джон настоял на том, чтобы они полетели на «конкорде», и, к ужасу Йоко, выложил за два билета одиннадцать тысяч баксов.
Во-вторых, мимо живого «битла» каждые пять минут сновали симпатичные стюардессы, ласкали его бархатистыми взглядами, предлагали разные деликатесы, интимно сообщали, что двигаются по поднебесью с крейсерской скоростью две тысячи пятьдесят километров в час и двусмысленно намекали на то, что находятся на высоте шестнадцать тысяч метров. При этом все они почему-то слишком низко наклонялись. Но когда их взгляды падали на широкоскулое каменное лицо миссис Леннон, улыбки увядали и девушки быстро исчезали в служебных отсеках.
В-третьих, Джон дал девятнадцать автографов пассажирам разного возраста и цвета кожи, а у Йоко автографа не попросили ни разу.
И наконец, кульминацией послужили два пухлых отпрыска, брат и сестра, которых привела к креслу Джона еще более габаритная мамаша. Увидев Йоко, мальчик спросил оглушительным шепотом: «Мам, а кто эта узкоглазая рядом с Джоном Ленноном?» Джон, уже принявший за воротник две порции виски и бокал шампанского, неистово заржал. Но тут же осекся и примирительно сказал:
– Мать, ну что ты дуешься? Дите ж несмышленое, само не знает, что несет…
– Насрать мне на дите, – хладнокровно отозвалась Йоко. – Я действительно напряжена, но это из-за альбома. И из-за Шона.
– Брось, Хелен о нем прекрасно позаботится. Я и сам скучаю, но не могли же мы тащить его с собой в Россию. В Лондоне сразу же позвоним ему. Из ближайшего автомата.
Джон покосился на Йоко. Она продолжала сидеть с непроницаемым лицом. Тут он вспомнил, что она назвала две причины своей напряженности, и Шон был второй из них.
– А что альбом? – риторически произнес он и легкомысленно махнул рукой. – Деннис его сделает.
Йоко с громким шипением выпустила воздух между зубов.
– Говорю тебе, сделает!
– Да?! А он будет обзванивать их, как я, и вытаскивать на студию, когда один уже в запое, второй продался на другую сессию, третий пообещал и не пришел, а четвертый врет, что заболел?!
– Будет, будет. А если кто не появится, он найдет на замену кого-нибудь получше. И вообще, мать, в конце концов, напрягаться или не напрягаться – это твой выбор, на самом деле от этого ничего не зависит.