Битва дипломатов, или Вена, 1814
Шрифт:
По мнению историка Дж. Холленда Роуза, первая кавалерийская атака была предпринята преждевременно. Она проводилась без взаимодействия с артиллерией и пехотой; отважный натиск кавалеристов на непробиваемые каре пехоты был обречен на неудачу. Возможно, Ней принял передвижение войск за передовыми линиями противника, перемещение каре на сто ярдов подальше от пушечного огня, вывоз раненых и отвод пленных за начавшееся отступление Веллингтона. Может быть, Ней заподозрил, что Веллингтон после начала сражения попытается уйти, и хотел отрезать пути к отступлению?
Как бы то ни было, Веллингтон не собирался отступать. Пехота, сомкнувшись в двадцать огромных и непроницаемых
Решив одержать победу до прибытия пруссаков, Наполеон около 15.30 приказал Нею взять стратегически важную ферму Ла-Э-Сент, располагавшуюся на левом, восточном фланге Веллингтона, имевшем исключительное значение для обороны его центра. Как и на Угумоне, завязалась ожесточенная схватка. Королевский германский легион (КГЛ) на самой ферме и 95-й стрелковый полк, окопавшийся в близлежащем гравийном карьере, несколько часов сдерживали французов. У легиона вскоре закончились боеприпасы, а пули для гладкоствольных ружей не подходили к винтовкам Бейкера, которыми пользовались снайперы. Около шести вечера французы овладели фермой.
Это был серьезный провал для Веллингтона и союзников. Восточный фланг являлся одним из самых слабых мест в его обороне. Герцог сознательно не усиливал его, надеясь на подход пруссаков, которые должны были занять здесь свои позиции. Теперь на ферме могли появиться пушки и снайперы Наполеона.
Положение Веллингтона резко ухудшилось, центр мог вот-вот развалиться. Его войска с трудом отбивали атаки французов, отдельные союзные полки уже дезертировали. Базил Джексон, штабной офицер, докладывал, что в лесах рядом с полем битвы полно беглецов, целые роты «варят еду на кострах и курят». Камберлендские гусары, добровольческий полк ганноверских джентльменов в роскошных мундирах, галопом умчались в Брюссель, сея по пути слухи о неминуемом поражении — французы скоро будут в столице.
Предвкушая поражение союзников, маршал Ней умолял Наполеона ввести в бой дополнительные войска, чтобы нанести Веллингтону последний, сокрушительный удар. Как считает военный историк Дэвид Чандлер, положение Веллингтона было настолько критическим, что Ней, получив подкрепления, мог бы разгромить центр обороны герцога. Наполеон, однако, не воспользовался этой возможностью. Он отказал Нею, сославшись на то, что у него нет лишних солдат. «Где я их, черт, возьму? — рассерженно сказал Наполеон. — Я не могу их вам нарожать!»
Наполеон вполне мог послать шесть батальонов Средней гвардии и восемь батальонов Старой гвардии — элитные войска, которые он держал в резерве. Как отмечает Чандлер, если бы император ввел в бой хотя бы половину элитной гвардии, то он, по всей вероятности, выиграл бы сражение при Ватерлоо. Веллингтон нес тяжелые потери. Он уже лишился двух бригад, другие бригады тоже были на грани уничтожения.
Наполеон, конечно, не мог знать реальную ситуацию, сложившуюся в центре обороны Веллингтона, да и действия самого Нея как командующего вряд ли побуждали императора на то, чтобы идти ему навстречу Ней предпринимал все новые и новые атаки, смелые, но плохо организованные и несвоевременные, обходившиеся дорогой ценой и не дававшие видимого результата. Кроме того, Наполеон никогда не бросал в бой резервы до тех пор, пока противник не использовал свои резервные полки. Этого пока еще не случилось.
Вместо того чтобы дать Нею дополнительные войска для подавления центра обороны Веллингтона, Наполеон приказал одиннадцати батальонам гвардии взять Планшенуа, самое большое селение в этих местах, обустроить там позиции и линии коммуникаций и приготовиться к
Ближе к вечеру уже ни у кого не было сомнений в том, что на Ватерлоо с востока надвигается не облако, а прусская армия. Время поджимало Наполеона. Небольшое соединение, которым командовал генерал Бюлов, уже вступило в бой на восточном фланге. Французы сдерживали пруссаков, но с востока споро приближались 30 000 солдат Блюхера. Веллингтон перебрасывал войска и заполнял брешь в центре.
По натуре игрок, Наполеон начал рисковать. Атаки французов участились. Под маршалом Неем от выстрелов уже пали четыре лошади, а он все еще вел кавалеристов на каре британской пехоты. Когда прусский авангард стал уже виден, Наполеон приказал говорить своим солдатам, что к ним идет армия Груши.
Наполеону все-таки пришлось ввести в дело элитную императорскую гвардию — Les Invincibles (Непобедимых). Прежде он пускал в бой ветеранов только тогда, когда битва подходила к концу и победа была гарантирована. Огромные колонны гвардейцев, как на параде, маршем, под бой барабанов, «Марсельезу» и с криками «Vive l’Empereur!» двинулись в атаку. На этот раз это был марш самоубийц.
Во главе двенадцати батальонов, 6500 ветеранов Великой армии, шел сам Наполеон (всего в наступающих колоннах было 15 000 гвардейцев). Это была последняя атака великого полководца. Пройдя шестьсот ярдов, Наполеон отошел в сторону и передал командование маршалу Нею. Гвардейцы без какой-либо кавалерийской поддержки направились прямиком в поле, где из укрытий внезапно выскочили пехотинцы Веллингтона и открыли по ним ураганный прицельный огонь. Как вспоминал капитан Сиборн, за одну минуту полегло по меньшей мере 300 наполеоновских ветеранов.
Вечером, когда солнце наконец впервые за эти дни пробилось сквозь тучи и облака дыма, французы в смятении отступали. Веллингтон, стоя в стременах и размахивая шляпой, подбадривал войска. Французы бежали в полном беспорядке. Даже Наполеон назвал это отступление «паническим бегством».
Фельдмаршал Блюхер, питавший, как говорят, особую неприязнь к французам, хотел непременно изловить Наполеона. Императорская гвардия, получившая жесткий отпор, перегруппировалась и прикрывала отход французских войск. Наполеон смог уйти, умчавшись сначала в пуленепробиваемой карете и пересев потом на своего белого жеребца Маренго.
Пруссаки преследовали французов до ночи. Им почти удалось захватить Наполеона. Но они завладели лишь его каретой, в которой находились церемониальная шпага, бутылка рома, бутылка старой малаги, зубная щетка и бриллианты на миллион франков, которые дала ему на Эльбе сестра. Карету Наполеона подарили принцу-регенту, который выставил ее на обозрение в Лондоне, а потом продал в музей мадам Тюссо, где она стояла, пока не сгорела во время пожара в 1925 году.
Наполеон винил в поражении — «ужасном невезении» — и дожди, и ошибки своих подчиненных. Маршал Сульт плохо справлялся с обязанностями начальника штаба, редко давал распоряжения, многие его приказы не доходили до места назначения или поступали с опозданием. Маршал Ней допустил множество ошибок, несвоевременно начал кампанию, бездумно и не вовремя предпринимал атаки, приводившие к бессмысленным жертвам. И все же, несмотря ни на что, говорил Наполеон, он «должен был выиграть сражение».